|
Так мы вместе и движемся туда и обратно, постепенно все больше и больше распознавая эту часть, но даже сейчас она еще не присутствует полностью. Теперь пациент начинает рассказывать о фотографии, о том, как он занимается этим искусством. Когда он говорит о своих творческих усилиях, я могу видеть, как эта часть останавливается и начинает проявлять интерес. Но затем пациент приступает к рассказу о других дневных событиях, о том, как он хотел, чтобы люди смотрели на его фотографии и чтобы они им нравились. И как только он начинает об этом упоминать, я вижу, как его часть снова становится безумной и исчезает. Позже я смогу напомнить ему об этом, но пока, следуя за ним, я нахожусь слишком далеко, и он говорит мне об этом именно тогда, когда она исчезла из виду, то есть когда момент творчества у него уже прошел. А затем пациент говорит о том, как боится всего, что в нем содержится, как напуган возможностью сделать такой творческий шаг. Он рассказывает о своем старом учителе, и у него на глазах появляются слезы. Он может просто «побыть в лесу» вместе со своим учителем; я ему напоминаю его, и вместе с ним/мной он может достичь творческого рубежа, но боится сделать это в одиночку. «Почему нет? - спрашивает он. -Нам нужно это обсудить». И добавляет, что чувствует смутный страх, что на него нападут, но не может сказать, как это случится. Я отвечаю, что, находясь вместе с учителем/мной, он может чувствовать себя защищенным от нападения, но об интериоризации этой защиты говорить еще слишком рано». Вот пример обоюдного, взаимно индуцированного видения. К нему привело мое телесное сознание и внимание к бессвязной болтовне, а затем мы вместе продолжили обсуждение. В течение этого процесса с другим типом сознания, связанного с психическими сознательно-бессознательными отношениями, происходили плавные колебания: оно то появлялось, то исчезало. На этой сессии пациент все еще находился под воздействием сильного страха и не мог впитать в себя весь этот процесс. Ибо для него это означало бы вступление в контакт с Самостью, а следовательно, со своей значимостью, что было связано и с угрозой больших потерь («Никто не является достаточно сильным, чтобы быть вместе со мной»), и со страхом, вызванным завистью. Поэтому все это время он должен был устанавливать контакт со своей Самостью вместе со мной, в существенной степени терять за неделю то, что уже приобрел, а на следующей сессии все это снова восстанавливать. И все-таки процесс дал ему возможность постепенно почувствовать себя более комфортно в отношениях, связанных с ощущением власти. Ему приснился очень важный сон, в котором появился образ его деда, имевшего отдаленную ассоциацию со мной. В этом образе проявлялась возрождающаяся в пациенте Самость, нашедшая свое телесное воплощение. Тем самым он стал помогать Самости «совершать свой жизненный эксперимент». — 142 —
|