|
Такой акт не интерпретирования будет чувствоваться как жертвование властью. Полевой опыт между Вами и Вашим анализируемым может помочь соединить противоположности, такие как образ прекрасной матери и ведьмы, которые были расщеплены с ранних месяцев и лет жизни. Это соединение ведет к нигредо, которое нужно перестрадать вместе, чтобы воплотить нуминозное и создать внутреннюю самость. При полевом подходе оба человека узнают, что они разделяют бессознательный материал. Если они верны осознанию поля, 205 они также признают и то, что если один человек оказывается в какое-то время более сознательным, то сдвиг в сторону бессознательного того же самого содержания непременно произойдет в какой-то другой момент. Психоанализ сегодня находится на том же пороге, как и наука в девятнадцатом веке, когда великий экспериментатор Майкл Фарадэй ввел в нее концепцию поля, разработанную потрясающим теоретиком Джеймсом Клерком Максвеллом. Фарадэй задумался о полях после наблюдений за силовыми линиями, создаваемыми магнитами. Что-то должно было создавать эти паттерны, и это было очевидно, и это что-то совершенно четко было связано с электрическим зарядом объекта в поле. Однако создавал ли заряженный объект поле или само поле было разновидностью тонкой материи, имевшей свои собственные законы? Фарадэй выбрал первое, Максвелл — второе. Его подход оказался судьбоносным для будущего развития науки. Кульминацией его стала идея о квантовом поле и декларация Эйнштейна о том, что все — поле, в которой он имел в виду, что все проявления в этом мире, то, что называется материей, были результатом эманации квантового поля. Когда Максвелл создал свою концепцию электромагнитного поля, он попытался, вполне в духе времени, соотнести это поле с известными тогда законами механики, такими, как сохранение заряда, инерции, энергии и т.д. Он семь лет бился над этим, используя с присущей ему изобретательностью невероятные механические модели — до тех пор, пока, наконец, не признал, что поле не может быть сведено ни к чему известному науке. Поле было сущностью само по себе, не поддающейся сокращению, тогда как электрические заряды и магнитные силы — и на самом деле все силы (и с квантовыми полями, вся материя) были эффектами поля. Как и в попытках Максвелла, мыслить отлично от других — нелегко. Но именно это требование, на мой взгляд, стоит перед сегодняшней психотерапией, требование, лишающее эту профессию претензий на научность. Поскольку переживание поля — это всегда тайна встречи с субъективностью, и с открытием, с объективной динамикой поля. — 150 —
|