|
Очерки о современных событиях 103 почему мы видим у племен обычай инициации, введения во взрослость, пройдя который индивид сбрасывает узы, соединяющие его с семьей, а в действительности — со всей его предыдущей самотождественностью, и через ритуальную смерть возрождается затем уже в качестве члена племени. Кроме того, существовали такие древние цивилизации типа Египта и Вавилона, где индивидуальность была сосредоточена в лице царя, в то время как рядовой индивид оставался безымянным. Или вот еще: можно наблюдать целые семьи, где на протяжении поколений индивидуальность имени нивелировала ее носителей; или длинная череда японских художников, отрекшихся от своих имен и принявших имя своего учителя, к которому просто добавлялся номер. Тем не менее великим, выдержавшим проверку временем достижением христианства было то, что в противовес архаическим системам, которые основывались на первоначальной проекции психических содержаний, оно одарило судьбой бессмертной души каждого отдельного человека, а не только, как в древнейшие времена, исключительно царей. Но здесь обсуждение того, в какой мере это христианское нововведение представляет достижение человеческого сознания и вообще культуры, зашло бы слишком далеко, ибо такое нововведение положило конец проекции наивысших ценностей индивидуальной души на личность царя или каких-либо других привилегированных особ. На этой стадии присущее природе человеческого существа стремление к сознательности, моральной свободе и культуре оказывается сильнее, чем давящее душное принуждение тех проекций, которые беспросветно держат человека узником во тьме бессознательного и выталкивают его в ничтожность существования. Сделанный шаг вперед возложил на человечество и тяжкий крест — муки сознания, морального конфликта и двусмысленности собственного мышления. Задача, которую возлагает сознательно развитие, настолько трудна, что если и может быть выполнена, то лишь через постепенный процесс, длящийся столетия. За решение этой задачи должно быть заплачено тяжелым трудом в борьбе со всеми теми силами, которые беспрестанно склоняют нас на гораздо бо- 104 лее легкий путь бессознательного. Выбравшие путь бессознательного полагают, что задачу можно безболезненно оставить «другим» или же, в крайнем случае, анонимному Государству. Но кто же эти «другие», эти сверхлюди — ибо они должны быть таковыми, кто такой сильный, чтобы сделать то, что не в состоянии сделать даже эта среднестатистическая персона, средний индивид? Нынешние приверженцы сугубо бессознательного пути — люди, чья природа. мышление, чувства — все точнехонько соответствует нашему собственному, за исключением того, что они — искусные мастера оставлять дела другим. А кто такая, в конце концов, сама Держава? Это — скопление всех тех ничтожеств, из которых она сделана. Если бы ее можно было бы персонифицировать, в результате бы получился индивид или, скорее, чудовище, которое интеллектуально и этически стояло бы на гораздо более низкой ступени, чем большинство индивидов, из которых оно было бы составлено. Ибо это чудовище воплотило бы в себе лишь массовую психологию, добравшуюся до высшей власти. Вот почему христианство и в свои лучшие дни никогда не соглашалось с верой в Державу, но ставило перед человеком вселенскую цель, которая должна бы освободить его от принудительной власти его проекции на этот мир, где господствует дух тьмы. Оно дало человеку бессмертную душу, которая может стать ему точкой опоры, чтобы перевернуть мир. Оно дало человеку это, показывая, что его цель — не власть над этим миром, а достижение Царства Божьего, имеющего все основания в его душе. — 75 —
|