|
5. МИРОВОЗЗРЕНИЕ И ПСИХОЛОГ;1Ч1СХИЙ СПОСОБ ВИДЕНИЯ К сожалению, нашим воззрениям свойственно плестись в хвосте перемен и ситуации в целом. Иначе они и не могут, ведь, покуда в мире ничего не меняется, они более или менее соответствуют ему и в силу этого удовлетвори- 'Horno sapiens (лат.) — человек разумный; научная характеристика человека как биологического вида. — Примеч. ред. 2 A priori (лат.) — до опыта, независимо от опыта. — Примеч. ред. Настоящее и будущее 221 тельно функционируют. До тех пор, пока не появятся убедительные причины для их изменения или нового приспосабливания. Лишь тогда, когда отношения настолько изменятся, что между внешней ситуацией и уже устаревшими формами представлений образуется непреодолимая бездна, встает общая проблема принципиального мировоззрения, то есть встанет вопрос о том, как можно переориентировать или изменить формы представлений, чтобы они сохранили в себе приток инстинктивных энергий. Их нельзя заменить просто рациональными новообразованиями, несущими на себе отпечаток внешней ситуации и в меньшей мере отражающими биологические предпосылки человека, так как с их помощью не только не удастся проложить мостики к исконному человеку в нас, но и вообще можно замуровать все подступы к нему. Как раз это и соответствует основному намерению марксистского воспитания, которое, веря в свою божественность, полагает, что сможет превратить человека в государственную единицу. Наши фундаментальные убеждения все больше рационализируются. Наша философия, что весьма характерно, уже перестала быть формой жизни как в Античности, превратившись в исключительно интеллектуальное занятие. Наши конфессии с их ритуалами и формами представлений, по праву считающимися древними, рисуют такой образ мира, который хотя и не вызывал заметных затруднений в средневековье, для современного человека стал непонятным, несмотря на то что глубинный инстинкт все еще побуждает его вопреки конфликту с нынешними взглядами придерживаться воззрений, которые, если понимать их буквально, уже не соответствуют развитию науки последних пяти столетий. Очевидно, что этот консерватизм необходим человеку, чтобы не свалиться в бездну нигилистического отчаяния. Но даже тогда, когда рационалист считает себя обязанным критиковать буквально понимаемую веру и ее узколобую конкретность, нельзя упускать из внимания, что конфессии проповедуют учение, символы которого, несмотря на все их сомнительные интерпретации, обладают — в силу их архетипического характера — своей собственной — 160 —
|