|
Клинические воззрения на эпилепсию складывались у Кандинского очень рано, еще в то время, когда он работал терапевтом и активно сотрудничал в журнале «Медицинское обозрение». В 1876 г. Кандинский публикует подробные рефераты из немецкой литературы с приведением описанных авторами историй болезни. В этих рефератах получают освещение вопросы так называемой психической эпилепсии. Кроме того, что они содействовали распространению среди отечественных врачей-психиатров сведений о несудорожных, психических проявлениях эпилепсии и имели известное значение для судебно-психиатрической практики, представляют также интерес в связи с содержащимися в них высказываниями и соображениями Кандинского в отношении эпилепсии. Он подчеркивал полиморфность клинических проявлений при этом заболевании, замещаемость, эквивалентность различных эпилептических состояний (в том числе психических пароксизмов), а также то, что «эпилептическое помешательство» может быть диагностировано независимо от наличия или отсутствия «собственно судорожных эпилептических припадков». В реферате работы Вейса «Эпилептическое помешательство» им приводится случай травматической эпилепсии с периодическим эпилептическим психозом, когда «после короткой стадии ступорозной меланхолии и преходящего бреда с характером боязливости больной впадает в маниакальное состояние с галлюцинациями — принимает воинственные позы, видит сражения, считает себя одаренным необычною физической силой или главнокомандующим, а также австрийским императором». Кандинский пишет: «главная отличительная черта новой клинической формы — полная одинаковость отдельных приступов периодического душевного расстройства. Кроме того, для эпилептического помешательства характеристична внезапность начала и окончания приступа и нормальность психического состояния больных в промежутках между припадками». Кандинский подчеркивает оправданность включения таких случаев в специальную форму «эпилептическое помешательство», вместо того, чтобы определять их по-прежнему как mania periodica, mania transitoria, потому что выгодно «не разделять болезненные формы, когда они принадлежат к одной естественной группе». Это целесообразно еще и потому, что при «эпилептическом помешательстве естественно ожидать пользы от тех эмпирических средств, которые дают наилучший результат при лечении эпилепсии». Не меньший интерес представляет реферат В. X. Кандинского работы Крафта-Эбинга «Об эпилептоидных состояниях, подобных грезам и «сновидениям». В работе описываются случаи экспансивного бреда; перед больным развертывался постоянно один и тот же ряд связных сцен, в которых он сам был героем. По описанию В. X. Кандинского, эти случаи Крафта-Эбинга правильней всего трактовать как эпилептический онейроид. При этих сноподобных психических расстройствах последующая амнезия носит частичный характер. Она относится только к объективным событиям, впечатлениям в период психического расстройства, но не распространяется на фантастические, сноподобные переживания. Иное дело при сумеречных состояниях с различными формами сложного автоматического поведения, продолжающегося недолго (типа амбулаторного автоматизма) или даже затяжного. Такие состояния, как правило, сопровождаются полной амнезией всех переживаний, относящихся к периоду приступа. Кандинский пишет: «Эти состояния, характеризующиеся бессознательными или полусознательными импульсивными действиями и экспансивными ложными представлениями (Zwangvorstellungen), весьма близки к состояниям сомнабулизма и экстаза. И тут и там способность сознания глубоко расстроена, тем не менее, однако, возможны действия и речи на первый взгляд ничем не отличающиеся от действий и речей сознательных». — 124 —
|