Жизнь и творчество Кандинского

Почти все они были практическими врачами и вместе с тем, как и Кандинский, вели исследовательскую работу, которую, как правило, консультировал И. П. Мержеевский. По составу профессуры в области естественных наук и медицины Петербургский университет представлял собой в то время одно из лучших учебных заведений не только нашего отечества, но и в Европе. Все это не могло не сыграть огромной роли в формировании Кандинского как клинициста.

Как в научной так и в практической деятельности В. X. Кандинский всегда был к себе чрезвычайно требователен. Необходимым условием работы для него всегда являлось осмысление тех теоретических проблем, которые относились к области исследований, привлекшей его внимание.

Для него обязательной была выработка тех исходных принципиальных позиций, опираясь на которые можно было бы обеспечить строгую последовательность в решении тех или иных конкретных научных и практических вопросов. Именно это характеризовало его деятельность в области клинической психиатрии.

В этом отношении заслуживает внимание то, как вообще понимал Кандинский границы между нормой и патологией в психиатрии и то содержание, которое он вкладывал в понятие «психическая болезнь».

В своем раннем, написанном еще в 1876 г., труде «Нервно-психический контагий и душевные эпидемии» он трактует эти явления как пограничные состояния между нормой и патологией и указывает на отсутствие строгих границ, неуловимость перехода социально-психологических явлений в психопатологические. «Подобного рода факты, —пишет он,— обыкновенно только тогда причисляются к области душевной патологии, когда душевное расстройство является в слишком резкой форме, когда двигающая идея или чувство слишком нелепы, слишком далеки от нормы, или когда психическое расстройство сопровождается резкими телесными симптомами. Но степени душевного расстройства бесчисленны и строго разграничить явления патологические и физиологические — невозможно».

Позже, в 1880 г., в своей рецензии на книгу Б. Окса «Физиология сна и сновидений» Кандинский писал: «Одного мы только не понимаем,— почему автора так шокирует сравнение душевной жизни во время сна с умопомешательством, сравнение сновидений с галлюцинациями…» И далее: «Автор* как будто думает, что все принадлежащее к болезненному состоянию должно быть и по существу чем-то другим, отличным от явлений нормальной жизни,— как будто болезненное состояние не есть та же жизнь, текущая по тем же самым законам, как и жизнь нормальная, но только при измененных условиях». В этом определении болезни, в том, что Кандинский вначале выделил слово «по существу» и в концовке фразы «только при измененных условиях», отчетливо выступает диалектичность его клинического мышления в понимании отношений нормы и болезни, их единства и различий. Нельзя не обратить внимания и на то, как перекликается позиция Кандинского в этом вопросе с современными воззрениями общих патологов, как близко его определение понятия «болезнь» к определению, данному И. П. Павловым.