|
Без сомнения, этот род теоретизирования является крайне притягательным. Это связано, несомненно, с обретением иллюзии обладания исчерпывающим знанием целостности пациента, его взаимоотношениями с пространством и временем, его привычек и предпочтений, способов реагирования и слабых мест. Это знание как бы вооружает теоретика возможностью (реальной или мнимой) предикции развития жизненного пути, а также способов поведения в той или иной ситуации. Описание того или иного типа покоится на убеждении в неизменности существенных черт, свойственных ему, в обязательности наличия этих черт у каждого из тех, кто к нему относится. Безусловно, такой подход формирует представление о неизбежности принадлежности любого индивида к одному из описанных в рамках данной классификации типов. Типологии должны, по замыслу их авторов, охватывать всю тотальность многообразия индивидуальных различий, причем так, что не может быть индивидов, выходящих за рамки данной типологии; в худшем случае речь может идти о смешанных типах. Иллюзия типологической компетентности дает возможность терапевту демонстрировать свое “ясновидение”, когда, к примеру, в процессе интервью такой компетентный терапевт договаривает за клиента многое из того, что тот не успел или забыл рассказать, описывая особенности его симптомов, реакций, привычек и т. д. Типологическим текстам свойствен своеобразный дискурс, который мы можем обозначить как “этнографический”. Личностные типы описываются в обобщающе-отстраненной форме вроде того, как этнографами изображаются примитивные народы на основе экспедиционных наблюдений. Набор черт, свойственных данному типу, описывается как система предписаний и запретов. Читателю не составит труда открыть любого из перечисленных авторов и убедиться в том, что, увлеченные открывающимися перспективами демонстрации ясновидческого дара, авторы-типологи с упоением рисуют портреты представителей того или другого “народца” (будь то кречмеровские шизоиды или юнговские интроверты), расписывая вплоть до мелочей их повадки, привычки, склонности и способы реагирования на различные ситуации. Беда, однако, заключается в том, что, как в теоретическом описании, так и при соприкосновении с действительным положением дел все время приходится делать указания на то, что существуют “смешанные” и промежуточные формы, отклонения и исключения. Зачастую автору или пользователю типологий приходится давать объяснения, к примеру, что речь идет о веберовских “чистых типах”, в то время как реальность такими чистыми типами нас упрямо снабжать отказывается. — 91 —
|