|
кайнокинезис. Если последний заключается в освоении новых пространств, приобретении новых впечатлений, то первый есть проявление творческой фаустовской, идеальной кайнэрастии. Но лучше экстенсивный кайнокинезис, чем вовсе никакого. Интенсивный кайнокинезис — это всегда глубинное внутреннее движение к обновлению. Внешняя поверхностная новизна не в состоянии осуществить длительную и устойчивую кайнэрастическую гратификацию. С другой стороны, если кайнэрастию вовсе не стреноживать, то мы вскоре окажемся просто не в состоянии фиксировать те изменения, которые претерпевает или творит беспокойный человеческий дух, и тогда будет непонятно, каковы же ориентиры нового. Информационная коммуникация в обществе построена именно на фиксации кайнэрастических вех и отметок, и поэтому всегда необходимо подождать с закреплением нового, его оформлением в сподручной для распространения форме. Ориентир может появиться только по прошествии какого-то времени, ибо новизна все же нуждается в чем-то “устаревшем”. Однако тенденция задерживать движение, подстегиваемое кайнэрастией, приобрела в ходе развития человечества гипертрофированные формы, произошло отщепление от ее первоначального смысла. К сожалению, следствием этого явилось превращение целенаправленного, осмысленного сдерживания в консервативно-охранительную паранойю. Изложение своих взглядов на сущность сексуальных расстройств (книга “Тупик постоянства”) М. Арброс начинает парадоксальным утверждением, что никакой сексопатологии как таковой нет и быть не может. “Попробуйте заставить человека жить с одним и тем же партнером, лишив его при этом возможностей реализации своих кайнэрастических устремлений в какой-нибудь другой сфере, — и вы получите весь букет расстройств, описанных в сексологических разделах учебников. Поселив пару сексуальных партнеров в замкнутом пространстве, например в пещере, вы через месяц сможете в лучшем виде пронаблюдать весь сексопатологический спектр от импотенции до страха перед соитием, хотя никаких запретов на близость этим людям не ставилось. Однообразие моногамного брака вызывает намного больше расстройств, чем самая беспорядочная промискуитетная разнузданность, которая на самом деле является универсальным лекарством. Если брак невозможно разрушить, то пускай он, по меньшей мере, будет максимально открытым”. И далее: “Плохо как раз не то, что перверсии вытесняются обществом за границы области так называемой нормальной сексуальности. На самом деле гораздо хуже то, что люди ограничиваются каким-то одним видом сексуального поведения, объявляя себя, к примеру, — 268 —
|