|
и трудоемкости. Так что “школьная” структура психотерапевтического сообщества имеет еще и определенный “экономический” смысл. Важно понимать, что каждая школа придает основной винкционной операции статус результативного терапевтического действия. По замыслу авторов-сочинителей метода именно разрыв связей (или построение новых) является терапевтически действенным. Итак, при наличии в структуре метода элемента рефекции мы можем смело говорить, что имеем дело с первосортной психотерапевтической концепцией, которая не только располагает понятийным аппаратом для описания патологии, но и предлагает стратегию ее преодоления. Собственно, связка дефект – рефекция есть признак того, что некая теория имеет право на существование. Имеется ясное представление о том, с чем работать и что при этом делать. Однако существует еще один элемент, о котором следует помнить при сочинении теории. Уж если мы предлагаем стратегию преодоления “дурного”, то вполне естественно предположить, что мы располагаем представлениями о “хорошем”, то есть о том, к чему следует терапевтически стремиться. Что и говорить, “хорошее” не так привлекательно, как “дурное”, однако именно благая цель, которую ставит перед собой терапевтическая практика, оправдывает все издержки терапевтических изысканий, как бы они ни были детерминированы эгоцентрическими интересами психотерапевтов. Представления об идеале терапии вполне могут показаться заслуживающими внимания. В диахроническом разделе мы столкнулись с большим количеством понятий, фиксирующих ход мысли сочинителей теорий, реальных и возможных. Будет попросту жаль, если все это богатство не обретет достойного венца. Без привлекательной концепции достойного финала терапии, к которому должно стремиться все драматически насыщенное диахроническое теоретическое движение, концепция останется бессмысленной и голой. А собственно, к чему следует стремиться? Пациент приходит с симптомом и жалобой, и наше дело — с этим разобраться. Так вот нет же, желания многих авторов не ограничиваются простым стремлением убрать то, что мешает. Подход к проблеме идеал различен. В связи с этим нам следует ввести два понятия, а именно — негативного и позитивного идеалов, чтобы была возможность дифференцировать разные подходы по этому признаку. Терапии с негативным идеалом ставят своей целью исключительно освобождение пациента от симптома-комплекса-жалобы-проблемы, то есть здесь идеал — простое отсутствие “зла”, исчезновение патологии или существенное ее облегчение. Иных задач такая стратегия перед собой не ставит. Позитивный идеал, напротив, предполагает, что терапевтическая цель состоит в создании неких новых свойств у пациента и эти новые свойства есть намного более важное дело, чем простое избавление от симптомов. Осведомленный читатель, естественно, в курсе, что поведенчески или когнитивно ориентированные авторы видят свою цель в первую очередь в простом избавлении от симптомов, то есть преследуют негативный идеал. В свою очередь большинство гуманистически ориентированных подходов связаны с преследованием позитивных идеалов. Если в какой-либо концепции речь идет о личностном росте, формировании новых ценностей, изменении мировоззрения, то, значит, эта теория, так сказать, позитивно-идеальна. Так, А. Маслоу рисует портрет т. н. самоактуализирующейся личности, каковая личность характеризуется, например, непринужденностью в поведении, деловой направленностью, избирательностью и демократичностью в отношениях и т. п. (А. Маслоу, 1997, 171—185). Ф. Перлз намечает в своем терапевтическом проекте иной идеал, обозначаемый им как “зрелость” (F. Perls, 1969, р. 27—43). Гештальттерапевтический идеал зрелости, как известно, предполагает поиск источников поддержки внутри собственной личности, а не в окружающем мире. Нетрудно понять, что идеал в психоанализе, хотя об этом, видимо, подробно не говорят, следует также считать позитивным. Без сомнения, можно считать “позитивно-идеальным” известное положение о “Я, которое должно стать там, где раньше было Оно”. Ведь речь здесь идет не о простом устранении симптома. — 163 —
|