|
Но вводя понятие рефекции, мы делаем важный шаг и переходим от метапсихологии к метапсихотерапии. Если описание картины, которую нам являет собой пациент, при помощи обсуждаемых здесь составных частей понятийного аппарата еще оставляло нам возможность остаться просто наблюдателями, то теперь мы уже заявляем, что будем что-то делать, и приблизительно намечаем, что же это будет за деяние. Если до этого мы, как те философы, герои 11-го тезиса К. Маркса о Л. Фейербахе, пытались только “объяснить”, то теперь наша задача в том, чтобы “переделать”. Собственно, уже многое ясно, ибо подробно расписанная структура дефекта в некотором роде предписывает терапевтическую стратегию. Если мы, формулируя концепцию дефекта, полагаем, что речь идет о фрустрированной потребности в любви и заботе, то смысл рефекции будет заключаться в том, чтобы все это пациенту попросту дать. Если мы считаем, что дефект связан с неверным умозаключением, то наша задача — построение так называемых “правильных” логических связей. В том же случае, когда дефект — условнорефлекторно обусловленная фиксация, то мы стремимся разрушить патологическую связь. Так что, имея в своем распоряжении некую конструкцию дефекта, мы знаем, что рефекция будет ею так или иначе детерминирована. Рефекция изоморфна дефекту. Рефекция не имеет непосредственно прямого отношения к технике: наш умозрительный психотерапевтический проект в техническом плане может быть претворен в жизнь самыми различными способами. Так если, например, дефект трактуется как “Эдипов комплекс”, то рефекционный проект может сводиться к снижению напряжения между неосознанным влечением к матери и столь же неосознанным страхом перед отцом-“кастратором”. Однако процедурно этот проект может быть реализован и посредством классического психоаналитического сеттинга, и при помощи групповой терапии, и в психодраматической технике. Да, собственно, и другие пути не исключаются, взять хотя бы заурядную классическую гипнотическую процедуру, когда эдиповскому пациенту внушали бы, что он, дескать, мать не вожделеет, отца убить не мечтает. Или то же самое — в аутогенной тренировке, с аналогичным самовнушением. Таким образом, не может быть никаких жестких привязок теории личности и этиопатогенеза к конкретной процедуре. Хотя мы постоянно сталкиваемся с тем, что в различных школах настаивают на строгом соблюдении системы предписаний и запретов, ясно, что это все делается в интересах школы, а не пациента ради. Если ставить вопрос шире, то отношения между школьной теорией и техникой, точно так же как отношения между рефекцией и реализующим ее приемом, в психотерапии являются совершенно свободными. Без лишних объяснений понятно также, что здесь возможны какие угодно сочетания и они, несомненно, заранее могут считаться удачными, разумными и действенными до тех пор, пока не будет доказано обратное. Однако всякому ясно, что обосновать и доказать обратное в таком вопросе очень трудно. — 160 —
|