|
собственные, не всегда осознаваемые проблемы. Больного познаешь через себя, поэтому нельзя научиться психиат- рии даже из самых лучших книг и лекций. Это обогаще- ние знания о самом себе благодаря познанию больного является, бесспорно, захватывающим аспектом психиат- рии, тем не менее, однако, очень мучительным. Ибо каж- дый только до определенной степени толерантен в отно- шении знания о самом себе. Психические больные очень чувствительны к маскировке, легко чувствуют неискрен- ность. Психиатр, однако, тоже человек, и больной может его раздражать упорным сопротивлением даже самым наибольшим терапевтическим усилиям, своим поведением, особенно истерическим, жесткими эмоциональными уста- новками и т. д. Необходима большая толерантность, чтобы оставить осуждающую позицию, к которой так склонен че- ловек, и принимать больного таким, каков он есть. Психиатрическое познание очень вероятностно. Иног- да кажется, что мы уже схватили суть дела, но при следую- щей встрече с больным вся наша концепция оказывается неверной. Мы не в состоянии также оценить эффект на- шего лечения. Мы считаем, что улучшение явилось ре- зультатом нашей психотерапии, электрошоков, инсулина, нейролептиков, а в действительности в значительно боль- 220 шей степени оно может зависеть от сердечного отношения санитарки, дружеских связей, установившихся на отделе- нии, флирта и т. п. Творческая тенденция, существующая в каждом чело- веке, требует, чтобы можно было, по крайней мере, самому с меньшим или большим удовлетворением видеть результа- ты своего труда. Психиатр в этом отношении обречен на фрустрацию. Что является его делом? Может ли он ска- зать, что познал человека или действительно ему помог? Объективность дела растворяется в субъективных оцен- ках и не помогают даже самые строгие научные требова- ния, которые должны были бы определять ценность позна- вательного и терапевтического усилия. Поэтому отношение психиатра к больному можно оп- ределить как амбивалентное. Больной его притягивает; отношения с так называемыми нормальными людьми раз- дражают его своим двуличием; динамика мира больных его притягивает; больной отталкивает его, так как он чув- ствует себя потерянным в этом мире великих чувств, тра- гедий, загадок, беспомощный в своих усилиях; он чувству- ет, что становится нечувствительным к человеческим стра- даниям, что становится похожим на смотрителя в музее, который с безразличием смотрит на шедевры искусства. Он сбегает от больного в более безопасную, как ему ка- — 170 —
|