|
Лаврентий из Бржезовой «Гуситская хроника». Пять лет назад он впервые познал женщину – Марию. Сейчас он часто вспоминает её. Их встречи, сладость её уст, огненные ласки, ночи, проведенные вместе... Потом началось восстание, Табор... Они встречались все реже и реже. А почти год назад, летом 1420-го Мария вдруг исчезла. Он и не думал, что будет так грустить о ней. Других женщин Мартин не знал и не хотел, хотя здесь в Таборе многие были бы готовы уступить ему, - только пожелай... Но если ночами он грезил о Марии, то днём у молодого проповедника были совершенно иные заботы. Всё сильнее накалялись страсти в Таборе. Проповеди Мартина и его друзей встречали негодование у очень многих таборитов. Многие стали открыто обвинять пикартов (так Мартин назвал своих последователей в память об общине вальденсов-пикардов) в ереси и извращении истин священного Писания. Сам Жижка неоднократно требовал от Мартина пересмотра многих его позиций. И вот, в начале апреля 1421-го года таборитов облетает слух, будто некие Бедржих и Фома из Визовиц в Моравии, на одном из островов Моравы близ местечка Стражнице построили свой «Табор», живущий по законам здешнего Табора. Мартин и его единомышленники – Петр Канищ, Ян Ичин и Ян Быдлинский – размышляли о том, что если в Таборе произойдет окончательный раскол (а дело стремительно двигалось к этому), то им и их сподвижникам придется перебираться в новое место. Может быть этим местом будет новый моравский Табор? Нужно было наладить связь с моравскими братьями – Бедржихом и Фомой и настроить их на учение пикартов. На одном из собраний друзья решили, что в Моравию должен отправиться либо Ян Быдлинский, либо Мартин. И, хотя Локвис, по общему мнению, нужен был здесь, чтобы защищать учение пикартов от многочисленных нападок их противников, он сумел настоять, что в путь отправится именно он. Что-то внутри подсказывало Мартину, что это – его последний шанс побывать на родине. В последнее время ему часто вспоминались беседы с аббатом Герардом Скадде, его слова о смерти: «Во всяком деле и во всяком помышлении следовало бы тебе так держать себя, как будто бы сегодня надлежало тебе умереть. Если сегодня ты не готов, завтра так ли будет? Завтра день неизвестный, и откуда знаешь ты, будет ли у тебя завтрашний день? Блажен, у кого всегда пред очами час смертный и кто каждый день готовит себя к смерти. Придет утро: думай, что не доживешь до вечера. Когда настанет вечер, не смей обещать себе, что утро увидишь. Всегда будь готов, и живи так, чтоб никогда смерть не застала тебя неготовым». — 88 —
|