Великая ересь

• Я позвоню тебе на днях, - сейчас много работы. – Что-то подсказывало Косте, что не нужно спешить с женщинами, каждая из которых была по-своему желанна, и встреча с каждой предвещала свои прелести и свои опасности. Но о прелестях и опасностях он будет думать после. Он любил, любил каждую, но знал, что ему нужен хотя бы день, чтобы осмыслить происходящее. Да, завтрашний день – он будет очень важным!

Костя даже не удивился, что на его состояние отреагировали одновременно три близкие ему женщины, каждую из которых он по-своему любил. Впрочем, сейчас он любил всех и не удивился бы, если бы на флюиды от него исходящие откликнулись бы не три, а тридцать женщин... Засыпал Костя, - если это состояние на волне благодати можно назвать сном, - с тем же ликующим возгласом в душе: «Я осознаю Бога живого в своём сердце».

3.

«Ты знаешь, перед каким выбором стоишь? Либо ты остаешься в тюрьме, которую твой век именует долгом, честью, самоуважением, и покупаешь этой ценой благополучие и безопасность, либо ты будешь свободен и распят. Наградой тебе будут камни и тернии, молчание и ненависть; и города и люди отвернутся от тебя».

Джон Фаулз «Любовница французского лейтенанта»

Сон под утро был необычайно ярким, сильным и пронзительным. Настолько ярким, что почти ничем не отличался от яви. Может быть поэтому, уже проснувшись, Костя минут пятнадцать переживал приснившееся с неослабевающей остротой... А приснилась Косте его мама: во сне ей было лет тридцать – тридцать пять. Она была полураздета: розовое бельё и черные чулки (когда Косте было двенадцать – четырнадцать лет она, тогда очень привлекательная женщина, часто переодевалась при нём, считая его «еще маленьким» – хотя кто из знакомых с психоанализом читателей усомнится в её бессознательных мотивах!). Костя лежит на диване, а мать, подойдя к нему вплотную и зло прищурившись, говорит:

• А я ведь знаю твои преступные мысли! Ты ведь хочешь меня, - признавайся негодный мальчишка! Ты хочешь совершить инцест! Не вздумай отпираться! – Она продолжает обвинять его, а сама ложится рядом и приоткрывает одеяло. И тут предательская плоть начинает восставать. Мощнейшая эрекция, которую не удается скрыть. Он пойман с поличным! Он пропал! Краска стыда заливает щеки. Мать видит его восставший член:
• Ага! Я же говорила, что ты хочешь меня! – Глаза её уже не злые, а насмешливые, лукавые. И тут он понимает, что ничего в жизни не хотел так сильно, так остро, так несбыточно, как близости с этой женщиной. Его возбуждение и желание ни с чем не сравнимо и перекрывает стыд и страх. Следующий кадр: он вошел в нее (!!!) и смотрит в её широко открытые глаза. Он буквально взрывается от этого переживания: случилось невозможное - близость – но как же, всё-таки, ничтожно это слово по сравнению с тем, что он чувствует!

И тут он просыпается, испытывая невероятно огненный, ошеломляющий, непостижимо длительный оргазм, охватывающий всё его существо; ослепительная молния, необыкновенно сладостная, пронзает все внутренности и, обжигая тело, проникает в глубины души, заставляя её трепетать, содрогаться, и распахиваться одновременно...