Великая ересь

Соня вышла из состояния печальной задумчивости:

• Ты вот всё толкуешь о познании Бога и о самопознании, об упорядочивании сил... А мне, если честно, нужно другое. То, что гораздо проще и человечнее. Вот послушай стихи, недавно наткнулась в интернете, - они удивительно отражают то, в чем я нуждаюсь.

Она откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и произнесла негромко нараспев:

- Я думала, что главное в погоне за судьбой

Малярно-ювелирная работа над собой:

Над всеми недостатками, которые видны,

Над скверными задатками, которые даны,

Казалось - это главное,

Но оказалось - нет!!!

Из всех доброжелателей никто не объяснил

Что главное чтоб кто-нибудь тебя вот так любил:

Со всеми недостатками, слезами и припадками,

Скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи,

Считая их загадками, считая их глубинками,

Неведомыми тайнами твоей большой души!!!

Ему показалось на мгновение, что он понял её, понял все её метания, страдания, поиски этой самой безусловной любви, скрывающиеся за всеми мимолётными связями... Она обречена была искать и не находить. Если только... Но об этом «если только» Костя не хотел сейчас думать.

Они вышли из кафе, держась за руки и молча пошли к метро. Лёгкость и ощущение вернувшейся юности: вот так пятнадцать лет назад он забирался с Настей на карьер. Тогда всё было по-другому: он был поглощен своими мыслями и опасениями, неловкостью и стеснением. Сейчас – свобода, внимание и нежность к Соне... Молчание было естественным. Перед тем, как выйти в переход на «Технологическом институте», Костя обнял подругу и поцеловал её губы. Она ответила и её страсть чуть не увлекла его. Мягко отстранившись, он пожал её теплые ладошки. В глазах Сони еще была надежда.

• Хочу тебя, милая. Но что-то мне подсказывает, что сегодня не нужно этого. Потом... Пока....

Он вышел, двери закрылись и пока вагон набирал скорость, он видел, как Соня стоит возле двери и грустно смотрит на него. Встретятся ли они вновь?

Было еще не поздно – часов восемь вечера, когда Костя подходил к своему дому. И тут, вдруг, совершенно неожиданно... Она же хотела только позвонить... И вот:

• Костенька, миленький мой! Я так соскучилась по тебе! Я так хочу тебя! Пойдем скорее, у нас всего полтора часа. Иначе Заур опять что-нибудь заподозрит.

Он, не успев опомниться, крепко обнимал Натэллу, целовал её жаркие влажные губы.

• Пойдем скорее. – Торопила она. – У нас так мало времени. Теперь я смогу раз в неделю приходить к тебе на час или даже на два...

Костя остановился, отстранился:

• Что значит «раз в неделю на час или два». Я не собираюсь тебя ни с кем делить. Я не отпущу тебя. Ты пришла, - я ждал этого, - зачем же нам теперь расставаться? Для Заура я мертв, он не будет искать тебя здесь.
• Ты не знаешь, как он стал свиреп. Он выследит. Он найдет нас, даже если мы убежим на край света. Я не могу. Я должна буду уйти. Но я буду приходить к тебе, милый.
• Нет, постой, так не пойдет! – Благостное настроение вечера испарилось и начиналась истерика. Именно истерика: такого Костя за собой давно уже не помнил. Он прижал девушку к стене дома. – Ты либо останешься, либо уйдешь навсегда. Третьего не будет. Либо останешься, либо уйдешь. Слышишь! – По щекам бежали слёзы. Почему всё складывается так! Почему он не может из-за какого-то мерзавца быть с желанной девушкой? Быть с ней всегда. Встречи украдкой на полчаса! Разве достоин он этого? Костя резко отпустил Натэллу. – Уходи отсюда!
• Костенька, что ты!?
• Уходи, слышишь! И не приходи больше никогда! Забудь этот дом и мой телефон! Всё! Кончено! Уходи, чего стоишь!

Натэлла плачет и, повернувшись, медленно идет прочь. Руки её бессильно висят. А Костя, поднявшись к себе, хлопнув дверью, еще около получаса мечется по квартире в истерике. Опрокидывает стулья. Стучит кулаками по стенам, столу. Что-то кричит в адрес Натэллы и Заура. Клянёт судьбу за то, что всё сложилось совсем не так, как он хотел. В эти минуты он напрочь забывает всё, что говорил Соне про силы, про осознание. Соня – она ведь оказалась почти в такой же ситуации с ним, как он с Натэллой, тем не менее, держалась она куда достойнее, чем он сейчас. Эта мысль остужает Костю. Он вдруг вспоминает, как родители рассказывали, что когда ему было три года, он устраивал истерики, будоража весь дом, крича и топая ногами, если что-то выходило не по его желаниям. Потом это прошло. Сейчас маленький капризный мальчик вновь проявился во всей своей красе.