— Его петля уже на суку платана. Сеиз сегодня утром протрубил в свою трубу и приказал всем жителям села, мужчинам и женщинам, собраться на площади у платана, чтобы они посмотрели и ужас вселился в их сердца. — Пошли назад! — крикнул испуганно Яннакос и повернулся к горе. — Пойдем с нами, Костандис! — У меня жена и дети, я их не оставлю; но вы, во имя господа бога, идите обратно! Возвращайтесь! — Мы, — сказал Манольос, продолжая шагать, — мы пойдем вперед, во имя господа бога! Пойдем, Яннакос, не бойся! Кто-то идет впереди и зовет нас. Разве ты не видишь? Костандис только сейчас заметил, что лицо Манольоса опять стало чистым и красивым. — Дорогой Манольос, — закричал он, — как же свершилось это чудо? — Так, как свершаются все чудеса, — ответил Манольос улыбаясь, — спокойно, просто, тогда, когда никто не ожидает этого… Не будем терять времени, братья, — пошли! Он взял за руку Костандиса и вместе с ним быстро зашагал к селу. За ними шел Яннакос, что-то бормоча себе под нос. — Костандис, милый, — убеждал Манольос, — не бойся! Село не погибнет. Я знаю убийцу и потому так тороплюсь. — Кто он? Кто? — радостно крикнул Костандис. — Бог тебе открыл во сне? Кто он? — Не спрашивай, не останавливайся, шагай! — сказал Манольос, и голос его звучал одновременно повелительно и ласково. Все трое ускорили шаг и через несколько минут ворвались в село, словно три быстроногих коня. Громко и тревожно пела труба сеиза, открывались двери, выходили люди. Испуганные женщины и мужчины крестились и бежали на площадь. — Мужайтесь, братья! — крикнул им Яннакос. — Бог велик! — Пошел к черту, дурак! — гаркнул на бегу какой-то старик, державший за руку своего внука. — Если бог велик, то пусть он накажет убийцу! Дед Христофис, проходя мимо них, крикнул: — Юсуфчика несут к платану — с зажженными факелами, облитого мускатной миррой, осыпанного конфетами. Овдовел ага и совсем лишился рассудка. Христиане большими группами и в одиночку торопливо бежали к платану. Михелис издалека увидел своих друзей и направился к ним. Он был бледен и печален, но, взглянув на лицо Манольоса, радостно вскрикнул и обнял друга. — Манольос, ты выздоровел, выздоровел! Слава тебе господи! — Как Панайотарос? — спросил Манольос. — Сейчас его приведут. Его сильно избили, у него уже нет сил сопротивляться… Они подошли к площади. Солнце стояло высоко, заливая село ярким светом; веял тихий ветерок, и старый платан радостно шумел молодой листвой. Поднимали глаза старики и с ужасом смотрели на него: сколько раз и прежде, просыпаясь поутру, они видели на его ветвях качающиеся тела христиан, повешенных только за то, что они возвышали свой голос, требуя свободы. — 162 —
|