Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога (Загайнов Р.М.)

Вот таким второстепенным событием, «пустячком» (это слово применяет в подобных случаях Карпов), был «украшен» сегодняшний день, точнее — его утро. «День впереди большой и будь готов ко всему!» — сказал я себе по пути в ресторан (пора было заказать обед). И повторил эти слова, когда сквозь стекло входной двери увидел в зале ресторана всю группу Шорта. И внешне спокойно вошел туда, к ним. Они всегда внимательно всматриваются в наши лица. Как и мы — в их.

И было еще одно, для нас на самом деле второстепенное. Это быстрое поражение Юсупова, не взявшего тайм-аут и потому сыгравшего свою партию сегодня. Он неплохо разыграл дебют, но растерялся потом, когда возникла малознакомая для него позиция.

Он верно выбрал дебют, — говорил мне по пути на
теннис Анатолий Карпов, — но потом возникла позиция
не в его духе. Я бы посоветовал ему, какой надо было
проводить план.

Если бы Вы посидели с ним вместе пару часов?
Ну конечно.

* * *

Они (Дворецкий и Юсупов) не взяли тайм-аут и играли на день раньше нас. Решили, что липший день подготовки ничего не даст, а может быть (я подозреваю и это), не хотели играть с нами в одно время и на одной сцене.

496

Проклятие профессии

Поражение

497

Это тоже объяснялось, вероятно, различием в их и нашем мировоззрении.

Никак не выходит из головы услышанное мной тогда, и не раз я порывался идти к тренеру с разоблачающим разговором. Но сейчас, после их поражения в матче, это желание ушло.

— Даже на ужин не пришли, — сказал вчера в ресторане Анатолий Карпов и рассмеялся, но я не поддержал его смех. Я понял в этот момент, что все эти «концепции» и то, что Дворецкий назвал «нашим мировоззрением» есть не что иное как некий оборонительный щит, то, что в психологии именуется «психологической защитой». Но от чего защищаются эти благополучно живущие на Земле люди? И почему считают, что должны иметь свою защиту? Не потому ли, что осознали сейчас всю тщетность своих попыток в прошлом и настоящем добиться шахматной вершины? И отсюда их вроде бы философское отношение к победе как таковой. Но почему тогда потрясение (и ничто иное!) видел я в глазах Юсупова, спускавшегося после партии со сцены и даже не пытавшегося скрыть свое состояние от меня. Я увидел его глаза и чуть было не сделал шаг навстречу ему, а слова нашлись бы сами в эту секунду. Но что-то остановило меня. Теперь-то я знаю, что.

Вот так встречаешься с человеком через много лет, поговоришь час-другой и остываешь к нему. И сам удивляешься себе, как ты мог дружить с ним годами, что могло вас — совсем чужих друг другу — объединять?

— 324 —