Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Вспомнил я в эту минуту матч Наны Александрия с Мартой Литинской, где была точно такая же ситуация — 4:5 перед последней, десятой партией. Литинская проиг­рала, как проиграла, и без борьбы, две дополнительные. Потерять завоеванное с таким трудом и вновь найти в себе силы начать борьбу сначала — почти невозможно! Вот почему я верю в то, что победа в этой партии — это

победа в матче. Остановить после такой победы Анатолия. Карпова нереально.

Так что волнуются этой ночью все, и не я один не сплю
сейчас в этом отеле. И лучше сказать в такой ситуации
своему спортсмену: «Волнуйся!», чем «Не волнуйся!», хотя"
второй вариант нужно навсегда исключить из своего лек­
сикона и психологу, и тренеру, и всем другим, кто имеет
право быть рядом с человеком в часы его большого волне­
ния. Ни одна из задач не решается этой пустой фразой, за.
исключением того, что лишний раз фиксируется сам факт
волнения и значимость данной ситуации, переживаемой
человеком. И, кроме вреда, это ничего не дает.iK.

Да, волнуйся! И пусть это поможет тебе!

День — его порядок намечен, и вроде бы ничего не должно помешать нам сегодня. Иногда, и в частности, сегодня, мечтаю, чтобы день прошел настолько мирно, чтобы в конце его нечего было бы записать и чистый лист 2 остался бы нетронутым, чистый лист на месте памяти.

«Но... так не бывает», — было сказано мне и сегодня. Традиционное «но» нашей жизни. Оно поджидало меня уже у дверей моего номера.

Голландский журналист, живущий напротив и вышед­ший в коридор одновременно со мной, сразу спросил:

• Значит, партии не будет?
• Как не будет? — ответил я, но пока даже не насто­
  рожился, зная, что журналисты любят предугадывать со­
  бытия, а реальность тайм-аута перед последней партией
  была настолько очевидной, что риска ошибиться практи­
  чески не было.

Но в ресторане все журналисты более оживленно, чем раньше, прореагировали на мое появление, и еще не осоз­нанное до конца чувство тревоги затаилось во мне.

«Что-то происходит, — подумал я, — что-то не так».

Я пил кофе и следил, чтобы сохранилось бесстрастное выражение на моем лице. И поглядывал на часы — у меня еще было в запасе 29 минут. Точно в десять двадцать де­вять я запланировал войти в номер к главному судье и