Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Первым всю правду о последней перед стартом ночи написал Валерий Брумель, которому я очень благодарен за одну фразу: «Одна бессонная ночь ровно ничего не стоит!» Эти слова, а их приводил я тем, кто боялся пос­ледней ночи, исключительно помогали многим и многим

спортсменам, но... если, конечно, они хорошо спали в предыдущую ночь.

В своей книге «Высота» Валерий Брумель признал­ся, что от последней ночи он ничего хорошего не ждал, не верил ей. Я не устаю удивляться, что ни в одной из книг о спорте, заполнивших полки книжных магазинов, нет серьезного анализа этого феномена — последней ночи перед стартом. Что же происходит там, внутри, во всех системах организма в те часы, когда вроде бы им положено угомониться и не мешать их «хозяину». Но хочет хозяин или не хочет, в эту последнюю ночь его организм начинает процесс мобилизации на завтрашнее безумно ответственное дело. И что бы ни говорили орга­низму (типа: «правая рука расслаблена», или «вы ниче­го не видите и не слышите», или «вы засыпаете»), он этим словам не верит. А верит он своему главнокоман­дующему — центральной нервной системе, где как зано­за поселилась эта цифра — 28 апреля, и его закрытые глаза прекрасно видят и другое — 64 клетки шахмат­ной доски и 32 шахматные фигуры, а еще лучше видят тридцать третью фигуру — лицо соперника, склонивше­гося над доской всего в метре от него, лицо, полное воли, а может быть — и ненависти.

Так что уснуть в последнюю ночь удается далеко не всегда. А если и удается, то качественным этот сон бывает крайне редко. А чаще тревожным, с частыми просыпани­ями, снами, о которых потом лучше не вспоминать.

И я всегда успокаиваюсь, если предпоследняя ночь бывает хорошей.

Это уже полдела, не меньше. Так и получилось у нас. И теннис сегодня был совсем другим. Наш теннисист но­сился по площадке, удачно играл и радовался каждому хорошему удару. А за ужином много шутил и смеялся. И я смеялся вместе с ним и радовался его свежему лицу и идущей от него энергии. И лишь иногда сердце замирало в груди, стоило только вспомнить, что предстоит ему зав­тра и... сегодня ночью.

.