Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

... Девочки расходятся по снарядам, и на лицах снова серьезность. Сейчас иначе нельзя. Впереди сложнейшие элементы. Я перехожу от одной группы к другой и тихо говорю (а психолог всегда должен говорить тихо):

— Прекрасно размялись, девочки, а сейчас — собран­ность! И абсолютное внимание!

Опыт давно подсказал мне, что я обязательно должен быть рядом со спортсменом в последние минуты его раз­минки, когда он окончательно концентрируется. В этом

случае своим присутствием я помогаю ему максимально мобилизоваться, так как напоминаю ему обо всем, что нас связывает с ним, что объединило. А объединяет спортсме­на и психолога прежде всего будущая победа/

В гимнастике я понял, что и в тренировке надо быть рядом со спортсменом, потому что максимальная собранность нужна перед каждым сложным элементом, перед каждой комбинаци­ей, перед каждым снарядом, то есть всегда!

Вот в чем, вероятно, главное отличие гимнастики от других видов спорта! Вот почему здесь спортсмену так трудно, как нигде.

Ира натирает руки и исподлобья рассматривает равно­душные к ее характеру и настроению брусья.

• Как жизнь? — спрашиваю я.
• Пока ничего, — отвечает Ира и слегка улыбается.
• Сегодня я хочу быть около тебя, ты не против?
• Наоборот.

Вера Николаевна говорит:

• Очень хорошо, что Рудольф Максимович убедится
  сегодня, что ты за человек.
• Такая же, как все, — сердито отвечает Ира.
• Если бы была как все, то все было бы по-другому. А
  то замуж собралась.

Тренер махнула рукой и подозвала Майю. Ира слегка краснеет и спрашивает:

• Вам она тоже рассказала?
• А это идея, — отвечаю я, — но после Канады. — И
  меняю тему:
• А что если мы сейчас отрепетируем настрой? Хо­
  чешь попробовать?
• Как?
• Представим, что этот зал — Дворец гимнастики в
  Монреале. Представила?

-Да.

—Твоя команда здесь — на этой скамейке, а у других
снарядов — соперники. На бревне — Румыния, на воль­
ных — ГДР, на прыжке...

Я затрудняюсь в выборе третьей сильной команды, и она помогает мне:

Ю Р.Загайнов