В зеркале философии

При таком членении духовной жизни все те обра­зования сознания, которые охарактеризованы как ду­ховно-практические, можно в определенном срезе от­нести к так называемому обыденному сознанию, то есть к обычному, повседневному, вписанному в реаль­но происходящую жизнь, не отделенную от нее часто­колом абстракций, понятий, категорий. В последние годы этот феномен сознания все чаще становится пред­метом пристального внимания исследователей.

Анализ экзистенциальных проблем (Е. В. Золотухина-Аболина, 1994), обыденного сознания как фило­софской проблемы (В. М. Горелова, 1993) позволяет более четко представить этот пласт духовной жизни. Это сознание, погруженное в наличные обстоятельста, оно не лишено ни яркой памяти, ни возможности далекого проективного видения. Но одна из его доми­нант — это схватывание мира “здесь и теперь”. Оно прагматично, соотнесено с наличными фактами. Само по себе обыденное сознание вненаучно, не теоретично и оперирует не “абстрактами”, а теми формообразова­ниями духа, к которым можно применить термин “конкреты”. Строится оно “вокруг субъекта”, причем не только индивидуального, но и группового, до высших модальностей (человечества).

Это сознание, в котором широко представлено не столько “знание”, сколько непосредственное схваты­вание мира (“Вера”, “здравый смысл”, и “интуиция”, “озарение”). Оно содержит в себе не столько логичес­кие упражнения и математические расчеты (хотя и не лишено ни того, ни другого), сколько пережива­ние, эмоциональную восприимчивость, восприятие мира через страсть и побуждения. В обыденном со­знании мир и жизнь представлены человеку и челове­честву “лицом к лицу”.

В нашу задачу не входило выявление того, как со­относятся обыденное сознание, массовое сознание, об­щественная психология. И как они состыковываются с понятием духовно-практического освоения мира. В нашем рассмотрении значимы не различия между эти­ми понятиями, а фиксация того, что объединяет их, хотя они выражают разные грани той деятельности, которая обозначена духовно-практическим освоением действительности. С этих позиций и можно после рас­смотрения того, как представлен категориально об­лик человечества в объектном, научно-теоретическом знании, перейти к выявлению “портрета” человечест­ва в искусстве, “облика” его в нравственности и “об­раза” его в религии. В этих формах духа есть досто­инство непосредственной действительности. Однако вплетенность феноменов духовно-практического созна­ния в практическую жизнедеятельность, их актуаль­ное присутствие в актах духовной жизни и поведения существенно затрудняет их исследование. Утверждая это обстоятельство, надо иметь в виду, что за каждой из этих непосредственных форм духа стоит модель их теоретического осмысления, концептуализированные построения. За фактами прямого эстетического или художественного восприятия стоит эстетика и ком­плекс искусствознания, за практикуемым морально значимым поведением — этика, за религиозными по­рывами и переживаниями — теология (богословие) или те или иные формы теоретического атеизма.