|
-- Слушай, ты видела? -- спрашивает муж, заговорщически ухмыляясь. Жена вздрагивает и глядит на него, очнувшись от задумчивости. Он продолжает есть и пить, потом смеется все с тем же лукавством: -- Ха-ха-ха! Молчание. Жена опять задумалась. -- Что ты сказал? -- вдруг спрашивает она, вздрогнув. -- Сюзанна-то вчера. -- А-а, ну да, -- говорит жена. -- Она к Виктору ходила. А я тебе что говорил? Жена раздраженно отодвигает тарелку. -- Невкусно. Края тарелки усеяны выплюнутыми комочками серого мяса. Муж продолжает свое: -- Эта бабенка... Он замолкает, неопределенно улыбаясь. Напротив нас биржевой маклер, слегка пыхтя, поглаживает руку Мариэтты. После короткой паузы: -- Я ж тебе это уже говорил. -- Что ты мне говорил? -- Насчет Виктора, что она к нему пойдет. Что такое? -- вдруг спрашивает он растерянно. -- Тебе не нравится? -- Невкусно. -- Да теперь все уже не то, -- веско говорит он. -- Не то, что во времена Экара. Не знаешь, где теперь Экар? -- Так он же в Домреми -- разве нет? -- Верно, верно. А кто тебе это сказал? -- Так ты же мне и сказал в воскресенье. Она кладет в рот хлебный мякиш, валявшийся на бумажной скатерти. Потом, разглаживая ладонью бумагу на ребре стола, говорит с сомнением: -- А все же ты ошибся, Сюзанна не такая... -- Возможно, деточка, возможно, -- рассеянно отвечает он. Он ищет глазами Мариэтту, знаком подзывает ее: -- Здесь жарко. Мариэтта фамильярно опирается на край стола. -- Правда, здесь так жарко, -- жалобно говорит женщина. -- Задохнуться можно, и потом говядина невкусная, я скажу хозяину, не то что раньше, приоткройте, пожалуйста, форточку, голубушка Мариэтта. — 58 —
|