Тошнота

торговцы; по воскресеньям их прислуга выходная. Вот они и приходят сюда и

садятся всегда за один и тот же столик. Муж ест роскошную розовую отбивную.

Он внимательно разглядывает ее вблизи, время от времени обнюхивая. Жена

ковыряет в своей тарелке. Это плотная сорокалетняя блондинка с красными,

покрытыми пушком щеками. Под атласной блузкой торчат крепкие красивые груди.

Она, что твой мужчина, за каждым обедом выдувает по целой бутылке бордо.

Почитаю-ка "Евгению Гранде". Не то чтобы это доставляло мне большое

удовольствие -- но надо же чем-то заняться. Открываю книгу наугад -- мать с

дочерью ведут разговор о зарождающейся любви Евгении.

"Евгения поцеловала ей руку.

-- Какая ты добрая, мама, милая!

От этих слов увядшее за годы страданий лицо матери просияло.

-- Он тебе нравится? -- спросила Евгения.

Госпожа Гранде ответила лишь улыбкой; потом, после минутного молчания,

сказала тихо:

-- Неужели ты уже любишь его? Это было бы нехорошо.

-- Нехорошо? -- возразила Евгения. -- Почему? Тебе он нравится,

нравится Нанете, почему же не может он понравиться мне? Давай, мамочка,

накроем ему стол для завтрака.

Она бросила свою работу, мать сделала то же, говоря ей:

-- Ты с ума сошла!

Но ей захотелось разделить безумие дочери, чтобы его оправдать.

Евгения позвала Нанету.

-- Что вам еще, барышня?

-- Нанета, будут у тебя сливки к полднику?

-- Ладно, к полднику-то будут, -- отвечала старая служанка.

-- Ну, а пока подай ему кофе покрепче. Я слышала, как господин де

Грассен говорил, что в Париже варят очень крепкий кофе. Положи его побольше.

-- А где мне его взять?

-- Купи.

-- А если мне встретится хозяин?

-- Он ушел на свои луга..."(_13)

С моим приходом соседи замолчали, но вдруг голос мужа отвлекает меня от

чтения.