Слова и вещи

2 Rousseau. Essai sur l'origine des langues (?uvres, Paris, 1826, t. XIII, p. 220—221).

3 Cf. Michaelis. De l'influence des opinions sur le langage, 1759, Pa­ns, 1762. Известно, что одним словом ???? греки обозначали славу и мне­ние; выражением das liebe Gewitter германцы высказывали свою веру в по­лезные свойства грозы (р. 24, р. 40).

121

циальных конфигураций преимущественно труднодоступную форму знания. Первоочередной задачей этого знания была за­дача заставить заговорить немые знаки; для этого нужно было распознать их формы, истолковать и переписать их в других знаках, которые в свою очередь должны были быть расшифро­ваны; даже раскрытие тайны не избавляло от той склонности к придиркам, которые делали его столь трудным и столь до­рогим. В классическую эпоху «познавать» и «говорить» пере­плетаются между собой, образуя одну нить; и для знания, и для языка речь идет о том, чтобы дать представлению знаки, посредством которых можно было бы его развернуть согласно необходимому и очевидному порядку. Знание XV? века, будучи высказанным, было тайной, но разделенной. Знание XVII и XVIII веков в своих скрытых формах является дискурсией, прикрытой завесой. Самой изначальной сущностью науки является ее вхождение в систему словесных связей 1, а сущностью языка — с его первого слова — быть познанием. В строгом смысле сло­ва, говорить, освещать и знать — однопорядковые вещи. Инте­рес классической эпохи к науке, гласность ее споров, ее ис­ключительно эзотерический характер, ее доступность для не­посвященных, астрономия Фонтенеля, Ньютон, прочитанный Вольтером, — все это, несомненно, всего лишь социологическое явление, не вызвавшее никаких изменений в истории мысли, никак не повлиявшее на процесс становления знания. Это яв­ление объясняет кое-что лишь на доксографическом уровне, на котором его и надлежит рассматривать. Однако условие его возможности находится здесь, то есть во взаимной принадлеж­ности друг к другу знания и языка. Позднее, в XIX веке, эта связь исчезнет, а перед лицом замкнутого на себе самом зна­ния останется чистый язык, ставший в своем бытии и в своей функции загадочным, — нечто такое, что начиная с этого вре­мени называется Литературой. Между ними до бесконечности будут развертываться промежуточные языки, производные или, если угодно, павшие, — столь же языки знания, сколь и лите­ратурных произведений.

4. Поскольку язык стал анализом и порядком, он завязы­вает со временем до сих неизвестные отношения. XVI век пред­полагал, что языки в ходе истории следовали Друг за другом и один из них мог при этом порождать другой. Наиболее древ­ние были основными языками. Из всех языков самым архаи­ческим, поскольку это был язык всевышнего, когда он обра­щался к людям, считался древнееврейский язык, породивший древнесирийский и арабский; затем пришел греческий, от кото-