Русская мысль в век Просвещения

В советской и зарубежной литературе высказывалось мне­ние о том, что обращение к проблеме человека, его смертности и бессмертия явилось результатом «личной драмы», пережитой Радищевым сразу же после опубликования «Путешествия из Петербурга в Москву». Данное утверждение не кажется нам убедительным, поскольку эта проблема обсуждается не только в трактате «О человеке. . .», но и в более ранних произведениях Радищева.

Философское осмысление проблемы смерти и бессмертия пред­ставлено в таких произведениях, как «Житие Федора Васильевича Ушакова» и «Путешествие из Петербурга в Москву», в произведе­ниях, которые ставили вопросы о взаимодействии телесности, чувственности и интеллекта в человеке, о «загадочной силе душев­ных движений».

Вопросы, волновавшие философа уже в пору работы над «Путешествием. . .», стали центральными разделами его трактата «О человеке, о его смертности и бессмертии». Так, например, обсуждаемая во всех четырех книгах трактата проблема природы идеального, смертности и бессмертия души стала централь­ной, фокусирующей важнейшие аспекты авторского миропонима­ния. Это обстоятельство — еще одно свидетельство того, что во­просы, остро интересовавшие русского мыслителя в Илимском остроге, являлись не отражением личной судьбы Радищева, его собственной «жажды обретения веры в бессмертие» 13, а смелой попыткой решать задачи, которые к концу столетия получали особую актуальность.

Обозначая свою материалистическую позицию, в первой книге трактата Радищев указывает, что мысль, будучи порождением материального органа — мозга, является телесной формой «ве­щественности». Механизм действия «мысленного порядка» он разъяснял следующим образом: чувственные орудия — нервы, мозг — орудие мысли, орган образования понятий, формирования воображения, памяти и рассудка и. Производный, вторичный ха­рактер психического вытекает из размышлений в конце первой книги о том, что человеческое воображение «следует в начале своем всегда внешним влиянием» |5. Во второй книге подчеркива­лась субстантивность органа мысли: «Памяти престол есть мозг» 16. А в середине третьей книги читаем: «Понимающее пред­шествует всегда понимаемому, мысленное идет во след мысляще­му», т. е. объект предшествует субъекту 17. Материалистическое решение основного вопроса находим и в четвертой книге, где автор привел «казистое доказательство о всевласгвовании тела нашего над душею» ,8.