Масонское понимание принципа свободы отразило представление членов лож о роли масонства в жизни русского общества. Воспитание чувства внутренней свободы, не зависящего от внешних факторов, а напротив, противостоящего им, объявлялось «вольными каменщиками» одной из важнейших задач. Воспитание этого ощущения свободы внутреннего Я было первой ступенью познания той высшей истины, открытие которой обещало масонство. Обращение определенной части русского дворянства к масонству во многом стимулировалось причинами социально-психологического характера. В масонстве искали удовлетворения духовных потребностей, не находивших себе реализации: сообщество «вольных каменщиков» брало на себя исполнение определенных психотерапевтических функций, сублимируя неудовлетворенность человеческих потребностей путем их переориентации на другие объекты, как реальные, так и иллюзорные. На это обстоятельство обратил внимание еще А. И. Герцен, отмечавший, что в масонских ложах «была человеческая связь, опора, круговая порука, обмен сил, и как бы они мистически ни понимали и какими бы иероглифами не заменяли ее, они стояли гораздо выше шаткой и бесцельной толпы образованных русских. Они жили задней мыслью, что у них было сознание совокупного труда. Член союза, член тайного общества чувствует себя не одиноким сиротой, а живой частью живого организма»31. Масоны называли друг друга братьями, а свое содружество — братством. В перечень обязанностей масона входило требование любви к брату, а одним из принципов масонства была взаимопомощь братьев, которая реально обеспечивала поддержку членам лож в их жизненных затруднениях. Существенно то, что круг масонского «братства» ограничивался несколькими десятками человек, и локоть «брата» ощущался в ложе весьма реально. В то же время братство зачастую оставалось лишь декларацией, ибо нередко, по словам Елагина, для многих членов лож существовал «токмо брат в воображении, а в сущности вельможа»32. Герцен А. И. Собр. соч. М., 1958. Т. 14. С. 100. Записка Елагина // Русский архив. 1864. № 1. С. 99. 169 Стремясь «истинным» просвещением и воспитанием «внутреннего человека» добиться перерождения всего общества в целом, масоны усиленно пропагандировали этот утопический путь как единственно возможный. Поэтому столь резко они осудили революционную книгу А. Н. Радищева, хотя к самому автору отнеслись с уважением и сочувствием 33. С гневом и осуждением встретили русские масоны Великую французскую революцию. При этом важно отметить, что масонские идеологи очень точно осознавали несомненную связь философии Просвещения с теми революционными событиями, которые они резко критиковали. «Я думаю, — писал И. В. Лопухин, — что сочинения Вольтеров, дидеротов, гельвециев и всех антихристианских вольнодумцев много способствовали к нынешнему юродствованию Франции. Да и возможно ли, чтобы те, которые не чтут самого Царя царей, могли любить земный царей и охотно им повиноваться» 34. Ему вторит А. М. Кутузов: «Нещастная Франция! Сия прекрасная земля приносится в жертву ложной философии и нескольким вооруженным головам» 35. и заявляет: «Смело могу сказать, что из среды нас не выйдет никогда Мирабо и ему подобные чудовища»36. — 165 —
|