|
Двадцатилетний интервал между обеими мировыми войнами породил множество ответов на возникшую проблему. Ответы были самыми различными. Одни, продолжая бергсонианство, дошли до проклятий культуре. Другие, развивая символизм, пытались объяснять свершившееся посредством глубокомысленных символов. Третьи, сохраняя промежуточную позицию, силились соединить то и другое. Реальным ответом и на этот раз оказалась война. XX-му веку пришлось-таки испытать поразительное событие. История философии, свершавшаяся доныне в строгой огороженности школ и направлений, стала очевидцем быстрого и непреложного распада этих школ. Сама действительность вмешалась в споры и дискуссии, ошеломляя бывалых логиков неожиданными и бесцеремонными вопросами и требуя незамедлительных ответов. Гуссерль, автор "Кризиса европейских наук", а. некогда ревнивый блюститель "философии как строгой науки", обронил это признание: "Философия, как строгая наука,-отоснившийся сон" ("Die Philosophie als strenge Wissenschaft-der Traum ist ausgetr?umt"). Признание удивительное! Значит это было сном?- "Наука... безлична. Ее работник нуждается не в мудрости, а в теоретической одаренности. Его вклад обогащает сокровищницу вечных значимостей, которая должна служить благополучию человечества. И... это имеет исключительное значение по отношению к философской науке. Наше время принято называть временем упадка. Я не согласен признать правильность такого упрека... Я полагаю, что наше время по своему призванию-великое время .. Его прочнейшей реальностью является наука; и, стало быть, философская наука есть то, что наиболее необходимо нашему времени" [3]-значит все это было сном? Значит впереди еще ожидало пробуждение? Куда пробудилась "строгая философия": в действительность мировых катастроф? Какое же превращение претерпела она там? Чему научили ее эти катастрофы? Неужели же только изменению жаргона? Символический жаргон обанкротился первой войной; его заменил "жизненный" жаргон. Наторп уступил место Шпенглеру, Гуссерль-Ортеге. Вместо "метода", "причинности", "ноэмы" и "ноэзиса" появились "судьба", "кровь и почва", "порыв". Этот новый жаргон старательно усваивался... философами гитлеризма, противопоставившими "гнилой" культуре непосредственность и жизненность инстинктов. "Никакого созерцания вечных символов,-так звучало это на языке Альфреда Боймлера, философа ex officio:- вожделеющая радость борьбы и победы..." [4]. Действительностью этого нового жаргона оказалась новая война. — 100 —
|