|
Теория познания, променявшая свое гностическое первородство на сомнительное право плестись в обозе математического естествознания, в одном лишь отношении сыграла роль пророчицы и предтечи: она не только предвосхитила современный «театр абсурда», но и основательно побила все рекорды «лысых певиц» и «носорогов» простым фактом публикации этих рекордов в учебниках и пособиях. Ненавязчиво вкусовые и вполне «субъективные» на сцене, здесь они приобрели статус всеобщности и необходимости... Pro domo vestri.—Негативвость вышеизложенного—не самоцель, а средство к цели. К ней придется обращаться еще не раз в ходе последующих размышлений, но что поделать, если препятствия, окружающие мысль, столь велики, что необходимость рас- 30 Correspondance inedlte de 1'abbe Ferdinand Gallant, Paris, 1818. t. 2, p. 212-213. 50 чистки оказывается почти ежемгновенной. Адекватное усвоение феноменологии предваряется приведением к нелепости всего того, что в нелепом самомнении мнит себя познанием. Теперь нам предстоит проделать нелегкий путь по труднейшим лабиринтам самой феноменологии. Уясним сразу же ее задачи и притязания. Феноменология—в замысле—последовательная цепь актов беспредпосылочного познания мира в его изначальной, чистой, безусловной самоданности и самоочевидности. Ее цель—радикальное очищение опыта от всяческих субъективистских и объективистских примесей и наслоений и возвращение «к самим вещам», не так, как они даны нам в модусах различных «интерпретаций» (научных, религиозных, повседневных, все равно), а так, как они есть на самим оеле, в первозданной корреляции абсолютно очищенных интенций сознания и обнаженных предметных сущностей. Такова, повторяем, она в замысле, и замысел этот вполне отвечает харизматической природе самой философии. Удалось ли ей осуществить этот замысел, и если да, то в какой степени нет, как, в чем, почему нет,—это нам придется еще выяснить, осилив предварительно ее тематическую структуру и рабочее поле. Но безотносительно к результатам, уже несомненно одно: пафос ее—пафос познания, а не теоретико-познавательной гримасы, маскирующей страх перед познанием и отсутствие познания. Глава 3 Справочник феноменолога ГОРИЗОНТ. —i Термин -метафор а, характеризующий одну из основных черт интенциональной жизни сознания. В самом широком смысле горизонт символизирует пер центу ал ь.ную грань любого воспринимаемого предмета, изменяющуюся в зависимости от подвижности сознательных интенций. Сознание, направленное на предмет, имеет дело не только с его сиюминутной актуальностью, но и с полнотой потенциальных свойств, представляющих собою не пустые возможности, а целый пленум содержательных симптомов и предзнаменований. Такова, по Гуссерлю, природа любого переживания; в каждой фазе его сознательной фиксации и собственного протекания его сопровождает подвижный горизонт, образующий вокруг него неопределенную атмосферу принадлежащих ему самому потенций восприятия. Восприятие как бы отсылает от непосредственно воспринимаемых сторон своего предмета к сторонам еще не воспринятым, соразумеющимся, ожидаемым и предугадываемым. Более того, сама «видимая сторона является стороной лишь в том случае, если она имеет и невидимые стороны, которые, как таковые, предугадываются, определяя данное значение»'. При этом горизонт.охватывает не только стадию «протоимпрессии» (Urimpres-sion), связанную с моментом непосредственного восприятия, но также и «ретенциональные» и «протен-циональные» содержания (см. «ИММАНЕНТНОЕ ВРЕМЯ»). Таким образом, цель и.нтенционального анализа сводится не просто к предмету в его актуальной данности, но ко всему смысловому горизонту предмета, на котором он воспринимается не в модусе «здесь и теперь», а как полюс идентичности (Identi-tatspol), или магнит, притягивающий к себе всю сумму собственных интенциональных импликаций, которые суть не что иное, как «предначертанные потен- — 32 —
|