|
Таким образом, нравственное содержание ориентации на жизнь не может быть оценено негативно, если подходить к нему без предвзятости. Стремление полнокровно жить эмпирической человеческой жизнью — не заблуждение грешного или невежественного ума, а, возможно, только лишь часть истины. 2. Пути иномирности или метафизический компромисс? Как мы уже выяснили выше, обычный средний человек (средний не в смысле серости, а в смысле типичнос- 260 Лекция 8 ти своего образа жизни) погружен в эмпирический мир и его события. Даже считая себя верующим, он, как правило, занят повседневной реальностью и отвлекается от нее лишь в моменты жизненных кризисов или во время торжественных религиозных церемоний (если служба хорошо организована, а проповедник — достаточно умелый психолог и оратор). Однако издревле существовали духовные течения, искренние поборники которых не просто утверждали наличие мира иного или его исходность, первичность по отношению к обыденному бытию, но постулировали необходимость такого образа жизни, который весь был бы направлен к наилучшему достижению инобытия. Первоначально это эзотерические учения, известные уже в Древнем Египте и Древней Греции (таинства святилища Изиды, Элевсинские мистерии и т. д.), затем — мировые монотеистические религии, которые при всей своей популярности и широчайшем распространении по основному своему смыслу полностью обращены к потустороннему. Именно монотеизм и эзотеризм древности рождают представление о совсем иной реальности, ничем не схожей с обыденным человеческим существованием, с его конечностью, смертностью, вещественностью, с его заботами и страстями. Это не человеческая реальность, она предлежит человеку, создает его как свое собственное инобытие и служит источником всех благ и достоинств: самого факта существования высших нравственных и эстетических ценностей, добра, красоты. Она ничем не похожа на антропоморфных или зооморфных богов политеизма с их вполне человеческими занятиями, чувствами, интригами. Она абсолютна, тотальна, хотя обладает личностным аспектом, и будучи абсолютной, определяет и судьбу эмпирических существ, и смысл их бытия. Божественный Абсолют и близкие к нему слои бытия оказываются истинной отчизной маленького и суетливого сына 261 Нравственность перед искушением иномирностью Адама, из нее он выходит и в нее возвращается, не важно, один или много раз, в конечном счете — навсегда. Это навсегда абсолютно перевешивает по своему значению короткую обыденную жизнь, быстропреходящее бытие изменчивых теней. — 174 —
|