Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

1

лось тем, что мысли больного сделались открытыми и для противной партии. Квартиры, смежные с квартирою Долинина, оказались занятыми шпионами, которые стали узнавать мысли Долинина, вбирая их из его головы в свои головы. Больной не только чувствовал близость шпионов (так как и от них некото­рые мысли переходили в его голову), но и стал слышать их голоса (отдельные фразы, которыми они иногда перекидыва­лись между собой посреди эксплоративных занятий, реплики, делавшиеся ими иногда вслух, на открывавшиеся им мысли больного; понятно, что это были уже галлюцинации слуха). Надо было стараться перехитрить врагов. И вот больной вооб­разил некую машину, вроде как бы сложного токоизбирателя, «дававшую возможность оперировать с совокупностью множе­ства систем гальванических батарей, путем различнейших, бо­лее или менее сложных, комбинаций действия этих систем. С внешней стороны этот аппарат (больной мысленно окрестил его «психораспределителем») являлся внутреннему зрению До­линина закрытым столом, наверху с большою квадратною доскою из черного дерева, на которой устроены замыкатели, коммутаторы для громадной массы гальванических цепей. В одних местах при втыкании металлических шпеньков в отвер­стия ток замыкался, при вынимании же — размыкался; в других местах вынимание шпеньков открывало для тока более длин­ный окольный путь, который снова можно было удлинить или разветвить, вынимая и вставляя соответственные шпеньки. Па­раллельно ходу своей мысли (вернее, фантазии, так как в это время больной уже не мог мыслить иначе как в живочувствен-ной, образной форме), почти совершенно вышедшей из-под конт­роля воли, Долинин, в своем зрительном представлении, опери­ровал обеими руками на «распределителе» и полагал при этом, что ингениозным выбором комбинаций за<т>ыкаемых и от<т>ыкаемых 24 отверстий достигалось то, что мысли, назна­ченной к «своим», преграждался обратный путь, так что в нее уже не могли проникнуть шпионы; подобными же приемами предотвращалась передача в мозги шпионов телеграмм, полу­чавшихся со всех сторон от исполнителей замысла. При такой мудреной работе, где результат всецело зависел от вдохнове­ния, дело не обошлось без некоторых промахов». Далее подроб­но описывается ход революционных событий и печальный их исход для конституционалистов. Но, как ни ценен этот рассказ, к нашим собственно задачам он не имеет прямого отношения.

V. хозяйство

Итак, мы видели, каким именно способом сновидчески и во­обще видчески, визионарно проецируется внутреннее вовне. На­ши органические сны—символы наших внутренних состояний, связанных с органами, символы восприятия сквозь органы,— видения, так сказать, с точки зрения органов. Таковы сно­видения. Но по существу нет глубокой разницы между твор­чеством искусства и науки и сновидческою фантазиею. Послед­няя под- или сверх-сознательна и систематична, первое—созна­тельно и неупорядоченно, но суть там и тут одна. Если уж требуется устанавливать градации в области видения, то при­знаком разделяющим скорее пришлось бы принять степень общественности, нежели внутренние черты видений: всенарод­ными, то есть наиболее общественными, будут тогда символы религиозные, древние, как само человечество, и распространен­ные вширь всего человечества, наиболее существенно связанные с человеческою природою, непоколебимо устойчивые и наи­менее индивидуальные; затем пойдут символы философские и, далее,—научные; еще большею индивидуальностью обладают символы художественные, и, наконец, самыми уединенными и зависящими в подробностях от отдельного лица и его данных состояний будут видения сна. Поэтому-то понятно, что, когда мы нуждаемся в мощи всего человечества, желая приобщиться к наиболее широким линиям бытия, мы обращаемся к символи­ке религиозной; когда же нас занимает наша личная судьба, преимущественно в мелочах и подробностях нашей частной жизни, то естественно приникнуть испытующим взором к соб­ственным грезам и видениям, наяву или во сне. Но тем не менее эта градация не вносит в видения, как таковые, существенных разделений. Этот тезис настолько установлен в современной философии и психологии творчества, что настаивать на нем долее мне не представляется нужным.