|
1 царя стихиями собственного тела, продолжает держать в ослабевших руках скипетр своей власти и править еле сдерживаемым уже миром. Черно-магически—в деспотической технике и науке, бело-магически—в искусстве и философии, теургически— в религии. Человек ассимилирует плоть мира, как свое расширение, и, несмотря на падение, несмотря на саморазложение Человека, мир все <же> есть продолжение его тела, или его хозяйство. Это хозяйство — уже не крепко-сплоченный творческихми силами духа организм. В нем надлежит различать разные степени ассимиляции, разные слои его, ряд концентрических дворов, ряд скорлуп или напластований. Этот ряд можно продолжить и в обратную сторону. Мы исходили из кожи нашей, как границы внешнего и мира внутреннего. Тело при этом было типом нашего хозяйства, а самое хозяйство—типом области нашего познания, нашего чувствования, нашего волнения,—словом, всего, к чему имеем мы хотя бы какое-либо отношение. Но ведь самое тело наше—это овеществление нашего инстинкта, нашей глубинной воли, нашей коренной жизни. Биологические воззрения последнего времени, утверждающие прямое приспособление организмов к среде, усматривающие за поверхностью тела творческое усилие жизни, вплотную подошли к пониманию аристотелевскому, и, при господстве нео-ламаркизма4 и витализма5, сказанное нами о теле не должно казаться странным, даже в порядке естественнонаучном. Следовательно,—возвращаясь к телу,— следовательно, «анатомия» и «физиология»—это не более, как грани, метафизические поверхности, отграничивающие мистическое от эмпирического, но намеченные очень грубо и лишь предварительно. Тело есть наиболее одухотворенное вещество и наименее деятельный дух, но, повторяю, говоря лишь в первом приближении. Тело есть пленка, отделяющая область феноменов от области ноуменов. Если угодно, наше тело можно сравнить с поверхностью почвы, разделяющей область корней растения от области листьев и плодов. Граница тела разделяет мрак подпочвы, то есть подсознательное от света сознания; и тем близкое и нашему духу, символизируясь, отбрасывается на расстояние, делается наглядным. Сознавание есть отодвигание. Тело есть осуществленный порог сознания, limen6 отдаления, нулевой пафос расстояния. То, что за телом по ту сторону кожи, есть то же самое стремление само-обнаружиться, но сознанием сокрытое; то, что по сю сторону кожи, есть непосредственная данность духа, а потому не выдвинутая вне его. Сознавая, мы облачаем и, переставая сознавать,—разоблачаем себя самих. «Внешность есть возведенное в состояние тайны внутреннее существо. (Может быть и наоборот)»,— замечает Новалис7. В другой работе мы старались показать, — 383 —
|