Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

1

иконе бывают изображены, напротив, расходящимися. Одним словом, эти и подобные нарушения перспективного единства того, что изображается на иконе, настолько явны и определен­ны, что на них первым делом укажет самый посредственный ученик, хотя бы лишь мимоходом и из третьих рук отведавший перспективы.

Но, странное дело: эти «безграмотности» рисунка, которые, по-видимому, должны были бы привести в ярость всякого зрителя, понявшего «наглядную несообразность» такого изоб­ражения, напротив того, не вызывают никакого досадного чувства и воспринимаются как нечто должное, даже нравятся. Мало того: когда иконы две или три, приблизительно одного перевода и более или менее одинакового мастерства письма, удается поставить рядом друг с другом, то зритель с полною определенностью усматривает огромное художественное пре­восходство в той из икон, в которой нарушение правил перспек­тивы наибольшее, тогда как иконы более «правильного» рисун­ка кажутся холодными, безжизненными и лишенными ближай­шей связи с реальностью, на них изображенною. Иконы, для непосредственного художественного восприятия наиболее твор­ческие, всегда оказываются с перспективным «изъяном». А ико­ны, более удовлетворяющие учебнику перспективы,— бездушны и скучны. Если позволить себе временно просто забыть о фор­мальных требованиях перспективности, то непосредственное художественное чутье ведет каждого к признанию превос­ходства икон, перспективность нарушающих.

Тут может возникнуть предположение, что нравится соб­ственно н е способ изображения как таковой, а наивность и при­митивность искусства, еще детски-беззаботного по части худо­жественной грамотности: бывают же любители, склонные объя­вить иконы милым детским лепетом. Но принадлежность икон с сильным нарушением правил перспективы (свойственна) именно высоким мастерам, тогда как меньшее нарушение этих самых правил свойственно преимущественно мастерам второго и третьего разряда, побуждает обдумать, не наивно ли самое суждение о наивности икон. С другой сторо­ны, эти нарушения правкл перспективы так настойчивы и часты, так, я бы сказал, систематичны, и притом упорно систематичны, что невольно рождается мысль о н е случайности этих наруше­ний, об особой системе изображения и восприятия действи­тельности, на иконах изображаемой.

Как только эта мысль появилась, у наблюдателей икон рождается и постепенно крепнет твердое убеждение, что эти нарушения правил перспективы составляют применение со­знательного приема иконописного искусства и что они, хороши ли, плохи ли, весьма преднамеренны и сознательны.