Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

156 Во-первых, о. Иоанн Кр<онштадтский> кончил акаде­мию и, с точки зрения Никона, должен очень хорошо раз­бираться в догматических определениях. Во-вторых, Никон приписывает о. Иоанну рассеянность такую, которую трудно предполагать даже у человека, вовсе не понимающего ответ­ственность за всякое слово. Исправил бы о. Ио<анн> свои «неточности» в смысле Никоновском или же паки усилил свою мысль—сие неизвестно, и на это ссылаться нечего.

157 А весь Ветхий Завет?

158 А стало быть, Никону известно, что есть еще свиде­тельства?

159 Видел ли Никон хоть корешки переплетов этих «400» то­мов, что так легко говорит об использовании их? Кого запуги­вает?

160 Можно было набрать и еще.

161 Однако Феофан, действительно, был подсеминарен!

1

что только было можно подобрать в свою пользу. И если принять во внимание, что, не находя прямых определений своего нового догмата, он выписывал места, относящиеся не только к имени Господа 165, но и к действиям Божиим, благодати и под., всячески стараясь истолковать некоторые, казавшиеся ему подходящими выражения святых отцев (напр., Тихона Задонского, Иоанна Златоуста и др.), то нельзя не удив­ляться скудости и туманности избранных им мест,66. Приводит он того или другого св. отца, точного выражения о Божестве (т. е. что имя Божие—Бог) не находит и начинает осыпать читателя вопросами: «Видите, видите, слышите?»... Делает выводы, прибегая к натяжкам, интерполяциям и под. Правда, два-три места есть для него более или менее благоприятные, и он, приведя их, торжествует167. Но если бы учение сие было принято Цсрковию как догмат, то отцы и учители Церкви раскрыли бы его гораздо полнееІ68: ведь речь идет о спасительном имени Господа169.

Намеренно или по незнанию греческого языка у о. Булатовича встречаются и неточности переводов в его выписках из первоисточ­ников. Например, приводит он слова св. Феофилакта, в его толковании на Деяния Апостолов гл. 2, 38: «Имя Иисуса есть Бог, равно как имя Отца и Святаго Духа», но имя Иисус ставит вместо родительного падежа в именительном: Иисус, и мысль такою подменою падежа изменяется в его пользу: выходит, что самое имя «Иисус» есть Бог, тогда как у Феофилакта мысль просто та, что не к имени или слову Иисус надо относить сказуемое Бог, но что под именем Христовым надо разуметь Бога, второе лице Святыя Троицы, как под именами Отца и Духа первое и третие.

162 Очень жаль, что обойден, ибо он высказывается за Имя: «Имя Божие есть вещь святейшая в мире, и ею совершаются все Таинства—толк<ование> на мол<итву> ГЪсп<одню>».