Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

Существующие языки нерациональны: нерациональны, как возникавшие полусознательно, а не сочиненные по продуман­ному плану; нерациональны и по самой связи их с нашим организмом, тоже нерациональным. И, прежде всего, таким источником несовершенств языка объявляется рот, бедный рот, не угодивший линцбаховскому вкусу ко всеобщему равнению. «При исследовании алфавита какого-нибудь языка нетрудно заметить, что различные категории звуков представлены здесь неодинаково. Система членораздельных звуков любого языка напоминает собою некоторую несовершенную систему мер, в которой основание счисления непостоянно и меняется без

1

какого-либо разумного основания [не скромнее ли было бы добавить: «Мне известного».— П. Ф.]. Так, напр., из двух про­тивополагаемых друг другу категорий звуков,—гласных и сог­ласных, число первых обыкновенно значительно меньше, чем число вторых, зубных гласных больше, чем губных, и т. д. [Но почему,—спросим себя,—почему Линцбаху разумным распре­делением кажется лишь распределение поровну? Неужели его сведения о закономерностях не идут дальше прямой пропорци­ональности?— Я. Ф.] Сравнивая алфавиты различных языков, видим, что они неодинаковы. Звуки, употребляющиеся в одном языке, отсутствуют в другом, причем в одном языке преоблада­ют одни звуки, а в другом—другие, и т. д. [Следовательно, заключил бы языковед, двух народа, выражающийся в их язы­ках, различен: для выражения различного потребовались наро­дом и различные звуки. Рассуждение простое; но Линцбах дума­ет об этом как-то иначе.— Я. Ф.]

Такое неравномерное распределение звуков, неравномерное участвование в процессе речи различных частей рта, неравно­мерное применение различных способов произношения и т. д., свидетельствует прежде всего о недостатках конструкции рта как органа речи. [«Прежде всего», свидетельствует о стремле­нии г. Линцбаха ввести казенное равнение даже в рот, за непод­чинение чему этот последний и объявляется неудачно скон­струированным.—П. Ф.] Первоначально рот был создан не для речи, а для еды. [Откуда это известно? — Л. Ф.] К речи он приспособлен впоследствии, и здесь конструкция его не могла не вносить дисгармонии в строение речи. Очевидно, что от этого обстоятельства мы должны отвлечься, если хотим прийти к идеальной конструкции речи. Последнюю мы должны мыс­лить и представить себе не как функцию человеческого рта, а как функцию некоторого специального прибора, свободного от тех недостатков, какими обладает рот.