Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

Житейское мировоззрение обращается с единичным, жи­вым, конкретным. Наука рушит конкретность, дробит единич­ное; тогда возникает абстрактное,— общее, застывшее в своей

1

жертвенной множественности. Но диалектика расплавляет узы, закрепляющие в недвижимости—впрочем, не жизнь, а лишь призраки ее. Тогда течет высвобожденная множественность и, утекая, снова свивается в единичное, но теперь уже не одно из единичных, но в единичное преимущественно,— в единичное, охватывающее собою единичности. Это—всеобщее. Это — идея.

«Что есть всеобщее?»—спрашивает себя Гёте.

— Отдельный случай. «Что есть особенное?»

— Миллион случаев 55.

Иначе говоря, всеобщее есть «единовременное и последова­тельное— das Simultane und das Sukzessive» зараз, по выраже­нию того же Гёте56. Па? свивается в ??, в ?? усматривается яа?. В геаіе созерцается геаііога, в мгновенном—вечное. Платон называл «синопсисом», Гёте—«гениальным методом» то орлье зрение с высоты, когда острым взором в конкретно-единичном, в «отдельном случае», видится универсальное. Но, в суще­стве дела, речь идет все об одном и том же, как одно и то же, несмотря на различие наименований, и открываемое этим «гениальным» методом. По Платону, это — «идея», «тип» бытия; по Гёте—«первоявление», «протофеномен» — ?? ???????????????, das Protophanomen. Теперь предпочитают его иногда именовать «символом» — Вячеслав Иванов, напри­мер. Но, повторяю, речь идет все об одном: «есть выдающиеся явления, которые стоят перед нами, как представители многих других, так как заключают в себе известную полноту»,—пишет Гёте Шиллеру57. Эта их полнота ждет своею открывателя. Творец «должен единичное возвысить... до всеобщего»58—т. е. увидеть в нем символ, все собою охватывающий59. «Всеоб­щее» есть потому «отдельный случай», что достигнутость делает нечто индивидуальным, превращает в «уникум», поэтому делает все остальные случаи, подобные ему, уже излишними. И обратно: «отдельный случай», мысленно доведенный до инди­видуального совершенства, тем самым становится «всеобщим». В ее абсолютно мыслимом земном осуществлении, эта формула Гёте есть как бы тайна всех религиозных богоявлений; приблизительное осуществление ее есть основной закон худо­жественного творчества, и в частности, только художественной формы.— Что же касается до «общего», то оно всегда вариа­ционно, множественно, есть как бы вечное подготовление ко всеобщему и потому многослучайно и в своем проявлении держится закона: чем больше раз, тем лучше. Уже самая эта степень нам здесь красноречиво указывает, что «общее» не может стать единственным, т. е. «отдельным случаем» 60.