Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

1

Господь, в прощальной беседе с учениками, стал говорить об уходе своем в дом Отца Своего, чтобы уготовать место и уче­никам, и сказал, что они знают, куда Он идет и—путь Его. Фома же, ища себе получить окончательно ясное объяснение, прерывает Господа вопросом: «Господи, не вемы, камо идеши: и камо можем путь ведети» (Иоан. 14, 5). После испытания силы и пути, он совершает испытание Самого Господа—желая осязать Его раны, чтобы убедиться в телесности Его воскресе­ния (Иоан. 20, 24—25, 26—29). Он не сомневается в воскресе­нии Христовом, но хочет получить подтверждение своей веры. Он—виновник удостоверения Церкви в истинности воскресения Христова, именно телесного воскресения. И он же оказался, силой своего требования доказанности веры, виновником удостоверения Церкви и в истине телесного вознесения Божией Матери. Да, это Фома настоял на необходимости заверить самый основной факт христианства—творческую реальность в мире—силы духовной, это он навеки разломал и стер всякую опору кантианства и пассивного отношения к миру.

Достойно пристального внимания то обстоятельство, что о троекратном выступлении Фомы пред Господом говорил именно Орел духовного созерцания Иоанн Тайнозритель, а не синоптики; он видел в Фоме своего союзника—родственное себе духовное начало: духовное созерцание опирается на ис­пытание, испытание же рождается из удивления. Из Фомина удивления родилось и Фомино уверение, которым было навеки закреплено величайшее духовное достояние человечества. «Plus nobis Thomae infidelitas ad fidem, quam fides credentium dis-cipulorum profuit—более значило нам для веры неверие Фомы, нежели вера доверчивых учеников» <,—> восклицает св. Григо­рий Великий38. «Фома святой неверием своим большую веру в церкви Христовой возрастил»,—говорил св. Димитрий Рос­товский39. И то же должно повторить об удостоверении Фо­мою воскресения и вознесения Богоматери, которое тоже долж­но было запомниться Иоанну Богослову, хотя бы по одному тому, что Пречистая Дева жила у него в доме. И тут его требование доказанности послужило источником веры церковной в исключенность из порядков естества Честнейшей Херувим, т. е. опять-таки ниспровергло кантианскую замкну­тость мира и бездейственность человека.

Фома—начало философии. Отвлеченно, это начало есть ?????, удивление, или, по платоновской мифологии,— Фав-мант, Удивляющийся. И одна ли случайность делает имя Фомы, ?????, до странности созвучным с именем удивления и удивляющегося. Ведь на ионическом (например, у Геро­дота) и на дорическом наречии ????? произносится как ????, подобно тому как ?????? произносится ????? и ??????????—