Сочинения в четырех томах. Том 2

Путь горе — это по преимуществу путь всту­пающего на духовный подвиг, а путь долу — путь про­двинувшегося по нему. Вот почему я счел целесообраз­ным в настоящем сочинении выделить именно феоди-цею, оставляя более трудную анфроподицею до лет бо­лее зрелых и опытности более испытанной4*. Но на воз­можный вопрос о содержании анфроподицеи, может быть, следует ответить: «Разные виды и степени Бого-нисхождения должны составить основную тему ее». Другими словами, речь должна идти там о категориях духовного сознания и об откровении Божием в Священ­ном Писании; о священных обрядах и о святых таинствах; о Церкви и ее природе; о церковном искусстве и цер­ковной науке и т. д. и т. д. А это все должно быть об­рамлением центрального вопроса анфроподицеи — хрис-тологического.

Однако, от того, что должно еще сделать, т. е. от анфроподицеи, как пути по преимуществу практичес­кого, вернемся к обсуждению того, что сделано,— к феодицее как пути по преимуществу теоретическому. Этот путь начинается в разуме и затем за пределы ра­зума, к корням его, выходит.

Как же построяется феодицея?

1

Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним тот «Столп Злобы Богопротивный», на котором по­чивает антирелигиозная мысль нашего времени и оттолк­нуться от которого ей необходимо, чтобы утвердиться на «Столпе Истины». Конечно, Вы догадываетесь, что имеется в виду Кант.

«Как возможна Истина?» — спрашивает Кант, и ответ его гласит:

— Истина возможна как методическое познавание, т. е. как вечно строящаяся, но никогда не заканчива­емая система знания — вавилонская башня Нового времени.

«Но как же, в свой черед, возможно методическое познавание?»

— Оно возможно,— как синтетические суждения а ргіогі,— спешит успокоить Кант.

«Но в таком случае как же возможны синтетические суждения а ргіогі?» — снова шевелится беспокойство у Канта.

— Как функции организации разума,— с довольным видом открывает он. И замолкает совсем. Но даль­нейшая история мысли Зтим ответом опять не удов­летворена.

«А организация разума со всеми его функциями, она как возможна?» — спрашивают у Канта. Но на этот во­прос Кант уже не желает давать ответа, и ряд вопроша-ний должен прерваться. В организации разума критическая мысль увязает, как в трясине. А между тем неизвестно еще, есть ли, в самом деле, эта организация разума, да и есть ли самый разум.

Кант пытается доказать, что есть: и то, и другое. Как же именно? — Наличностью разумных функций. Но где же они? — В науке. Почему же мы знаем их обще г ??­? ость (всеобщность и необходимость)? — Потому де, что наука вселенска. Итак, последней опорой у Канта оказывается факт науки или, точнее, математического естествознания. Разум есть, а стало быть, есть и Истина, ибо Кант верит в вавилонскую башню механистического естествознания.