Сочинения в четырех томах. Том 2

Чтобы разъяснить этот вопрос, необходимо напом­нить несколько весьма элементарных соображений о сущности религии.

Религия есть — или по крайней мере притязает быть художницей спасения, и дело ее — спасать. От чего же спасает нас религия? — Она спасает нас от нас,— спасает наш внутренний мир от таящегося в нем хаоса. Она одолевает геенну, которая в нас и языки которой, прорываясь сквозь трещины души, лижут сознание. Она поражает гадов «великого и пространного» моря подсоз­нательной жизни, «им же несть числа»2*, и ранит гнездяще­гося там змея. Она улаживает душу. А водворяя мир в ду­ше, она умиротворяет и целое общество, и всю природу.

Таково дело религии, взятое преднамеренно в самых суженных и скромных границах,— то основное ее дело, которое едва ли кто станет оспаривать.

Так, хотя и внешний мир не оставлен религией, од­нако настоящее место ее — душа. И поэтому если он­тологически религия есть жизнь нас в Боге и Бога в нас, то феноменалистически — религия есть система таких действий и переживаний, которые обеспечивают душе спасение. Другими словами, спа­сение в том наиболее широком, психологическом, смысле слова есть равновесие душевной жизни.

Отвлеченно говоря, может быть несколько типов отно­сительного равновесия; одни из них, так сказать, полно­звучны, другие — бедны; одни прочны, другие — неус­тойчивы; одни имеют потенциал высокий, другие — низкий. Известный тип равновесия может быть весьма недостаточным, как не безусловною может быть и даю­щая его религия. Отвлеченно же говоря, должен быть тип совершенного равновесия и наивысшего потенциала, соответствующий человеческой природе. Этот-то тип и исследуется в обсуждаемой книге.

Из сказанного ранее — понятно, что при изучении ре­лигии, по описании ее, возникают два вопроса: во-первых, насколько спасительна данная система переживаний и действований и почему она спасительна, т. е. что

1

в ней такого, что обеспечивает спасение? И во-вторых, кгік делается эта система переживаний и действований спасительною именно для меня, поскольку я убе­дился в ее спасительности вообще.

Другими словами, спрашивается: во-первых, какие ходы мысли должен пройти мой разум, чтобы признать спасительность данной религии? И во-вторых, в ка­кой реальной среде должен я вращаться и в какую связь с нею должен вступить, чтобы усвоить себе спасение?

Это — в терминах феноменологии. Если же теперь перейти к терминам онтологии, то надо пересказать наши вопросы примерно так: во-первых, какими путями человек убеждается, что Бог есть именно Бог, а не узур­патор святого имени, т. е. действительно обладающий спасением, и действительно дающий его людям? Во-вторых, какими путями человек принимает Божие спасение в себя и спасается своим Спасителем?..