|
24 Упоминание Зевса, Брахмы и Лотам, верховных божеств древнегреческого, индийского и древнегерманского язычества,вольность гегелевского пересказа.- 70. 25 В этом месте Гегель заменяет евангельское понятие веры понятиями мужества и стойкости.- 75. 26 Евангельский текст (Лук., 18, 14) говорит, что мытарь "пошел в дом свой более оправданным", чем фарисей; речь идет, таким образом, о приговоре бога, который заменяется у Гегеля субъективным психологическим состоянием более успокоенной совести.- 76. 27 Здесь Гегель снова превращает мистический идеал "царствия божия" в моральный идеал добродетели.- 77. 28 Гегель называет апостолов друзьями Иисуса, что, впрочем, имеет некоторое основание в евангельском тексте: "Вы-друзья мои... Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все..." (Иоан., 15, 14-15)-77. 29 Ср. Иоан., 12, 6: "Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор".- 80. 30 Гегель ошибочно отделяет этот эпизод от пира в доме Симона-фарисея (см. прим. 14 к стр. 52).- 80. 31 Синедрион (Санхедрин)-в Иерусалиме римского времени совет старейшин под председательством первосвященника, высшая судебная инстанция по религиозным вопросам.- 80. ==503 - 32 В евангельском тексте (Лук., 20, 3-4) вопрос ставится иначе: является ли Иоанн боговдохновенным пророком, имеющим миссию "небес", или же он начал действовать "от человеков", без божественных полномочий? Для Гегеля такая постановка вопроса бессмысленна, и он подменяет ее вопросом о бескорыстии (!) Иоанна, о его моральной чистоте.- 81. 33 Эти слова свободно измышлены Гегелем, придающим Иисусу черты просвещенного, гуманного и терпимого деятеля масонских лож конца XVIII в.- 82. 34 Гегель вновь заставляет Иисуса отвергать самый принцип мессианства, в просветительском духе указывая на его опасность для государственной стабильности и религиозной толерантности.85. 35 "Тайная вечеря", как она описана в евангелиях, действительно связана с древней ближневосточной обрядностью, в частности с обиходом священных трапез иудейских "хавурот" ("товариществ" сакрального характера). Таинство евхаристии превращается под пером философа-протестанта Гегеля в аллегорический ритуал, соединяющий в себе рационализм, чувствительность и театрализацию в духе масонских церемоний: вместо мистических слов "сне есть тело мое" у Гегеля - призыв вспоминать о теле и пролитой крови старого друга и учителя.- 90. — 492 —
|