|
Кант разграничивает четыре возможных вида взаимодействия, взаимосочетания между свободой, законом и принуждением. Это взаимоотношение определяет все возможные типы государственного устройства. Общество, в рамках которого свобода и закон существуют при отсутствии принуждения, есть не что иное, как анархия, т. е. фактический распад государства. Общество, в котором закон и принуждение господствуют при отсутствии свободы, есть деспотическое, т. е. противное праву, государственное устройство. Господство принуждения при отсутствии закона и свободы характеризует варварское общество. И только объединение свободы и закона с принуждением конституирует правовое государство, или республику, сущность которой следует рассматривать и оценивать безотносительно к форме правления. Кантовское разграничение типов государства и форм правления — важная веха в развитии учения о государстве, в постижении его сущности, которая никоим образом не сводится к форме правления. Это разграничение отражало развивавшееся в Германии буржуазно-демократическое движение и характерные для него поиски компромисса с господствовавшими в немецких государствах монархиями. Речь шла о превращении феодальных монархий в буржуазные, конституционные монархии. Такая трансформация допускала, в зависимости от Конкретных условий, достаточно глубокие демократические преобразования, чего, как правило, не видели республиканцы, стоявшие на позициях абстрактного отри- 282
цания монархической формы правления*. По Канту же республиканское устройство общества, сущность которого составляет разделение законодательной, судебной и исполнительной властей, может быть осуществлено (благодаря соответствующей конституции) и при сохранении монархии. Принципиально несовместимы с правовым государством лишь деспотизм, анархия, варварство, поскольку они несовместимы с личной свободой членов общества. По учению Канта, право по самой своей природе является республиканским. Республиканизм — сущность правового строя. Это расширительное понимание республиканизма также несет на себе печать компромисса, но и этот компромисс отражает интересы демократического движения той эпохи. Впрочем, высокая оценка республиканизма у Канта не является все же идеализацией республиканского строя. И в республике, полагает Кант, Следует, однако, учитывать, что в кантовском лексиконе термин «демократия» обозначает весьма несовершенное государственное устройство, при котором «все хочет властвовать» (Соч. Т. 6. С. 270). Кант же, в противовес этому, утверждает: ? «Чем меньше персонал государственной власти (число лиц, обладающих властью) и чем шире, напротив, ее представительство, тем более государственное устройство согласуется с возможностью республиканизма» (Там же). Было бы крайним упрощением толковать это и другие высказывания Канта как отрицание демократии, поскольку республиканизм, систематически обосновываемый Кантом, есть не что иное, как демократический строй. Иное дело, что кантовская концепция гражданских прав, отражая тогдашний уровень демократического движения, существенно ограничивает гражданские свободы, поскольку правом избирать представительную власть Кант наделяет лишь «самостоятельных» граждан, к которым он не относит лиц наемного труда и женщин. В этом смысле можно согласиться с Э. Ю. Соловьевым, который указывает: «У Канта нет понятия правового государства, но есть целый комплекс его предпосылок» (Соловьев Э. Ю. И. Кант: взаимодополнительность морали и права. М., 1992. С. 185). — 184 —
|