Философия как история философии

234__________Немецкая классическая философия________________

факта «Я мыслю». Это и есть, утверждал Декарт, та аб­солютная истина, которая должна стать отправным пунк­том для построения метафизической системы.

С точки зрения Канта, рассуждение Декарта о само­достоверности самосознания неудовлетворительно, так как в нем отсутствует разграничение эмпирического и трансцендентального. Декарт поэтому заблуждался, пола­гая, что сознание собственного Я самоочевидно, не нуж­дается в каких-либо эмпирических предпосылках. В дей­ствительности оно невозможно без чувственного воспри­ятия внешнего мира. И Кант справедливо утверждает: «...сознание моего собственного существования есть вме­сте с тем непосредственное сознание существования дру­гих вещей вне меня»29.

Замечательной особенностью кантовской критики кар­тезианского cogito является не только выявление его чувственного подтекста, но и новое трансцендентально-метафизическое обоснование открытого Декартом фено­мена, сознания, выражаемого словами «Я мыслю». Кант, следовательно, не просто опровергает Декарта, он явля­ется его продолжателем, вскрывающим глубинную ос­нову самосознания. Кант разграничивает эмпирическое и трансцендентальное самосознание (апперцепцию). По­следнее характеризуется, прежде всего, как связь налич­ных представлений эмпирического сознания, ибо «среди всех представлений связь есть единственное, которое не дается объектом, а может быть создано только самим субъектом, ибо оно есть акт его самодеятельности»30. Эта связь есть представление о единстве многообразного со­держания сознания, единстве, которое a priori пред­шествует любому акту связывания ощущений. Все это возможно лишь потому, что эмпирическому единству самосознания всегда предшествует его априорное, транс-

Кант И. Соч. Т. 3. С. 287. Там же. С. 190.

Философия Канта как ревизия метафизики235

цендентальное единство, которое есть сознание тожде­ственности субъекта (Я) в отношении многообразия пред­ставлений, наличных в его созерцании, осознаваемых им как его представления. Эта, именуемая Кантом «перво­начальной», трансцендентальная апперцепция есть са­моидентификация субъекта как изначальное условие всех его представлений. «Должно быть возможно, — пишет Кант, — чтобы я мыслю сопровождало все мои представ­ления; в противном случае во мне представлялось бы нечто такое, что вовсе нельзя было бы мыслить...»31

Таким образом, в системе Канта сознание, выражае­мое формулой «Я мыслю», выполняет совершенно иную функцию, чем в метафизике Декарта, который пытался логически вывести из cogito все основные понятия своей философии. С точки зрения Канта, из сознания «Я мыс­лю» нельзя дедуцировать никакое содержание; послед­нее может быть почерпнуто только из чувственных со­зерцаний. Но чувственные данные лишь тогда становят­ся знанием, когда они синтезируются посредством категорий, которые представляют собой различные типы связи, вносимой рассудком в сами по себе отнюдь еще не упорядоченные ощущения. Поэтому и рассудок понима­ется Кантом как способность a priori связывать многооб­разие чувственных созерцаний и подводить их под един­ство апперцепции. Соответственно этому, суждение ха­рактеризуется Кантом как присущий рассудку способ приведения знания «к объективному единству апперцеп­ции. Связка есть имеет в суждении своей целью именно отличить объективное единство данных представлений от субъективного»32. Разграничение объективного и субъективного носит здесь, как это вообще типично для Канта, гносеологический характер: объективно то, что согласуется с формальными условиями познавательного