Феномен человека - вчера и завтра

Весьма трудно точно определить область этого понятия (“мира” или “среды”), хотя оно и является одним из ключевых в ортеговской философии человека. Реконструкция его на основе разбросанных по разным текстам мыслителя [38] позволяют прийти к выводу, что оно охватывает весьма широкий класс разнородных явлений: совокупность материальных условий экзистенции - начиная со строения человеческого тела с его анатомическими деталями и индивидуальными отклонениями от нормы и кончая самыми отдаленными краями Вселенной: сферу индивидуальной психики и сознания с подчеркиванием биографических жизненных реалий индивида и целостностью исторических и социально-культурных условий жизни личности, причем внимание акцентируется на распространенный в данную эпоху и данной среде набор убеждений, конституирующий общий, транссубъектный образ мира.

В теоретическом образе человека можно вычленить 2 компонента.

Первый из них - “Я” - как бы заменяет то, что в традиционной дуалистической модели понималось как душа: элемент, который придает единство, неповторимость и одновременно идентичность индивиду и является истоком специфически человеческой спонтанной активности.

Второй - “среда” - является как бы некоей реин - терпретацией тела, так как охватывает совокупность материальных, психических, культурных и социальных факторов, влияющих на конкретную форму индивидуальной экзистенции и придающих конкретный смысл “случайному”- [39] потоку активности.

Взаимосвязь этих компонентов человека свидетельствует о неотделимости личности от среды, жизни - от ее условий, человека — от его мира. Последствием того, что имманентно человеческой личности и что обусловлено внешней средой, наряду с принципом антропоцентризма, является конструирование онтологии отношений. В ней субъект человеческой жизни существует только благодаря отношениям с окружающим миром, и наоборот.

“Мир” в ортеговской философии человека не является однородным полем воздействия на индивида; существует иерархия факторов, оказывающих влияние на деятельность индивида. Подробнее о “картах” взаимодействия между человеком и его средой речь идет в теории перспективизма, начало которой положила работа “Размышления о “Дон Кихоте” [40]. В соответствии с этой теорией познающий субъект, встречаясь с реальным миром (выступающим как полная неопределенность, как “сумма наших возможностей”), благодаря своей активности организует его вокруг себя в виде многоплановой, концентрической структуры. Ее первый план воздействует на человека непосредственно, а за ним дальше простираются “более девственные” слои действительности. Таким способом человек врастает, укореняется в мире, образуя с ним неразрывное единство. Не менее фундаментальным положением ортеговской модели человека является парадоксальная формулировка: “человек не имеет природы, он имеет... историю” [41]. Здесь следует сделать два замечания, без которых трудно понять смысл приведенной формулировки. Прежде всего обратимся к первой части положения “человек не имеет природы”. Это означает, что индивид не обладает инвариантной природой, у него есть только та природа, кою он сам себе творит. Иными словами, не существует абсолютных черт, свойственных человеку абстрактно. Любое осмысленное утверждение о человеке требует его отнесения к соконстптуирующей индивидуальной личности каждого конкретного “Я” среде (или “миру”). Любое знание о человеке, в конечном счете, есть знание об отношениях, связывающих его с миром. Человек является реляционным существом — существует настолько, насколько имеется отношение его к среде, в которой он живет (физической, биологической, общественной, культурной, исторической, технической и пр.) [42]. Человек сам творит свою природу, ибо, познавая, проектируя, принимая решения, занимаясь творчеством и преобразуя окружающую среду, он одновременно проектирует, строит и трансформирует самого себя. Жизнь противоположна бытию в досократовском смысле - в ней нет ни одного статичного инвариантного фактора; жизнь представляет собой постоянное движение и изменение, непрестанным установлением новых отношений с также изменяющейся средой. Единственным инвариантом жизни является постоянство происходящих изменений, причем это постоянство есть “плодотворное сосуществование” прошлого с будущим на основе настоящего. Свой смысл присущ и второй части формулы “человек имеет...”, иными словами, “чем “природа” является для вещи, тем история, res gestae, является для человека” [43]. Ведь человек представляет собой исторически обусловленное существо: если сопоставить наборы черт, характеризующих тип личности в разных культурах, общественных средах и на разных этапах исторического развития, то окажется, что у человека не имеется “надысторических” черт. В крайнем случае, можно обнаружить постоянные черты, как бы вписанные в человеческую конституцию, однако они всегда коренятся в определенных исторических обстоятельствах. Каждый конкретный человек сформирован всем прошлым своего вида. Вот почему, очерчивая в своей философии образ современного человека, Х. Ортега выводит его начало от... Адама. Вполне очевидно, что библейский прародитель не выступает в его творчестве как историческая фигура, он является выразительным символом. Его смысл состоит в следующем: “Вместе с появлением в раю Адама возникло то, что мы называем жизнью (не следует забывать, что жизнь здесь означает жизнь человека. — Авт.). Адам был первым существом, которое осознавало этот факт. Жизнь существовала для Адама как проблема... Адам в раю является попросту чистой жизнью, ничтожной точкой основы для бесконечной проблемы жизни... Сердце Адама - центр вселенной, это значит, что вся вселенная помещается в сердце Адама, как пенящееся вино в бокале. Именно таковым есть человек: проблемой жизни” [44]. Данный символический образ Адама констатирует понимание человека как “копии” Вселенной, как “микровселенной”, как монады, отражающей в себе всю Вселенную. А так как единственным инвариантом Вселенной является вечное движение и изменение, то природа человека носит исторический характер. Это значит, что идентичность человека обусловлена и глобальным историческим, эволюционным процессом, и суммой личностных, индивидуальных переживаний жизненного опыта. Для ортеговской модели человека характерно положение о детерминированности индивида историческим прошлым. Отсюда и парафраз А. Хюбшера: “человек... является тем, чем он еще не есть” [45],однако это будущее становление коренится - через настоящее — в прошлом. Ведь человек одновременно является“тем, что с ним произошло, тем, что он совершил” [46].