Чума

быть о чуме. И, застряв где-то на полпути между этой бездной и этими

горними вершинами, они не жили, их несло волною вырвавшихся из повинове-

ния дней и бесплодных воспоминаний - они, беспокойные, блуждающие тени,

которые могли обрести плоть и кровь, лишь добровольно укоренившись в

земле своих скорбей.

Таким образом, они испытывали исконную муку всех заключенных и всех

изгнанников, а мука эта вот что такое - жить памятью, когда память уже

ни на что не нужна. Само прошлое, о котором они думали не переставая, и

то приобретало привкус сожаления. Им хотелось бы присовокупить к этому

прошлому все, что, к величайшему своему огорчению, они не успели сде-

лать, перечувствовать, когда еще могли, вместе с тою или с тем, кого они

теперь ждали, и совершенно так же ко всем обстоятельствам, даже относи-

тельно благополучным, их теперешней жизни узников они постоянно примеши-

вали отсутствующих, и то, как они жили ныне, не могло их удовлетворить.

Нетерпеливо подгонявшие настоящее, враждебно косящиеся на прошлое, ли-

шенные будущего, мы были подобны тем, кого людское правосудие или людс-

кая злоба держат за решеткой. Короче, единственным средством избежать

эти непереносимо затянувшиеся каникулы было вновь пустить, одною силою

воображения, поезда по рельсам и заполнить пустые часы ожиданием, когда

же затренькает звонок у входной двери, впрочем, упорно молчавший.

Но если это и была ссылка, то в большинстве случаев мы были ссыльными

у себя дома. И хотя рассказчик знал лишь одну, общую для всех нас ссыл-

ку, он обязан не забывать таких, как, скажем, журналист Рамбер, и дру-

гих, для которых, напротив, все муки нашего отъединения от остального

мира усугублялись еще и тем, что они, путешественники, застигнутые

врасплох чумой и не имевшие права покинуть город, находились далеко и от

близких, с которыми не могли воссоединиться, и от страны, которая была

их родной страной. Среди нас, ссыльных, они были вдвойне ссыльными, ибо

если бег времени неизбежно вызывал у них, как, впрочем, и у всех, тоск-

ливый страх, то они сверх того ощущали еще себя привязанными к опреде-

ленному месту и беспрерывно натыкались на стены, отделявшие их зачумлен-

ный загон от утраченной ими родины. Это они, конечно, в любое время дня