|
эти звуки сливались в одну нескончаемую однообразную жалобу. Люди в бе- лых халатах медленно двигались по палате под ярким до резкости светом, лившимся в высокие окна, забранные решеткой. Рамберу стало не по себе в этой душной до одури палате, и он с трудом узнал Риэ, который склонился над распластавшейся на постели и стонущей фигурой. Доктор вскрывал бубо- ны в паху больного, а две санитарки, стоя по бокам койки, держали того в позе человека, подвергающегося четвертованию. Выпрямившись, Риэ бросил инструменты на поднос, который подставил фельдшер, с минуту постоял не шевелясь и глядя на больного, которому делали перевязку. - Что новенького? - спросил он подошедшего к нему Тарру. - Панлю согласился замещать Рамбера в карантине. Он уже многое сде- лал. Теперь надо только организовать третью дружину, инспекционную, раз Рамбер уезжает. Риэ молча кивнул. - Кастель уже приготовил первые препараты. Предлагает испытать. - Ото, вот это славно! - сказал Риэ. - И наконец, здесь Рамбер. Риэ обернулся. Разглядывая журналиста, он прищурил глаза, не закрытые маской. - А вы почему здесь? - спросил он. - Вам полагается быть далеко отсю- да. Тарру сказал, что нынче вечером Рамбер будет далеко, а сам Рамбер до- бавил: "Теоретически". Всякий раз при разговоре маска пучилась, промокала у рта. Разговор поэтому получался какой-то нереальный, как диалог статуй. - Мне хотелось бы поговорить с вами, - сказал Рамбер. - Если угодно, давайте вместе выйдем. Подождите меня в комнате у Тар- ру. Через несколько минут Рамбер и Риэ уже сидели на заднем сиденье док- торского автомобиля. Вел машину Тарру. - Бензин кончается, - сказал он, включая скорость. - Завтра придется топать на своих двоих. - Доктор, - проговорил Рамбер, - я не еду, я хочу остаться здесь, с вами. Тарру даже не шелохнулся. Он по-прежнему вел машину. А Риэ, казалось, уже был не в силах вынырнуть из недр усталости. - А как же она? - глухо спросил он. Рамбер ответил, что он еще и еще думал, что он по-прежнему верит в то, во что верил, но, если он уедет, ему будет стыдно. Ну, короче, это помешает ему любить ту, которую он оставил. Но тут Риэ вдруг выпрямился — 147 —
|