|
"ч Это разъяснение содержит в себе in nuce теорию действительной внутренней фор-м'|. формы понимания, как такого. См.: Humholdt W. ?. Ueber die Vferschiedenhcit des "ttnschlichen Sprachbaucs... S. 209. - См. цитату из Гумбольдта, взятую эпиграфом к Настоящей работе. 1 мляемое, так здесь мы ведем к тому, чтобы показать невозможность вовлечения их в состав субъективного со-значения, на том основании, что последнее запредельно по отношению к самому объективному содержанию, и в лучшем случае, для последнего - только акцидентально. Речь идет здесь о самодеятельных движениях души, «предшествующих образованию понятия и слова и сопровождающих его, т.е. о психологическом содержании, а не о движущих этим образованием внутренних формах. Самая характеристика субъективных «представлений», как более «чувственных», «живых» и т.п., есть характеристика психологическая, не при-ложимая к описанию словесной формы, одинаково законодательствующей и в переживании «живом», и в переживании «бездушном». Процессы представления могут психологически разно объясняться, в зависимости от того, будем ли мы иметь дело с презентациями, репродукциями, воспоминаниями, зрительными или иными образами, быть может, с патологическими фантасмами, но от этого нимало не зависит не только один и тот же предмет, о котором сообщается, но и объективный смысл сообщения и направляющая его, столь же объективная, форма". Изложенным не отрицается непосредственная передача в слове, как средстве общения, в строении речи («спокойно», «порывисто», «с волнением» и т.п.), в акцентуации и тл. тех субъективных волнений и переживаний, которыми сопровождается для сообщающего значение сообщаемого им (то. что я в прежних работах называл «со-значени-ем»). Все это - область естественной экспрессии, превращающейся в определенной социальной среде из естественной в конвенциональную, входящую в намерение сообщающего, когда он хочет произвести, вызвать то или иное впечатление, когда он «играет» в жизни или на сцене известную роль и тл. Все это имеет большое значение для уяснения смысла искусства, поскольку последнее действительно преследует цель произвести впечатление. Естественная экспрессия как такая - жест, эмоциональность, импульсивность и тл., не есть собственно сфера языка, как слова, т.е. социально условного злака, смысл которого с ним не связан, как связывается горение с дымом, падение барометра с атмосферным давлением, прилив крови к лицу со стыдом и тл. Здесь нет отношения знака и значения, а есть отношение признака или симптома и некоторого реального процесса. Фактически - перед нами один реальный процесс, стороны или части которого мы различаем, так, что по присутствию одной утверждаем наличность и другой, и с тем вместе наличность некоторого единого целого. В частности, применительно к экспрессивному выражению эмоций и «внутренних» переживаний, можно говорить, как предлагает Штейнталь, о том. что мы имеем дело не со знаками (Zeichen), а с «видимостью (Schcin) внутреннего, беря слово видимость в философском смысле, как откровение внутренней реальности». Цит. по: Steimhal ?. Grammatik, Logik und Psychologie... S. 307). Эю - процесс чисто физиологический, и о внутренней форме в нашем смысле мы здесь не говорим. Иное дело, когда жест, например, на сцене или при совершении известного обряда, условная интонация, условный письменный знак, - (все это встречается и в жизни, но в особенности в искусстве). - когда все это становится условным знаком душевного переживания или состояния («маска» - persona) даже по отношению к принятой конвенциональной экспрессии. Каков бы ни был в таком случае генезис условного знака экспрессии, он уже играет роль, аналогичную роли слова, и, значит, тут опять поднимается вопрос о внутренней форме. Об этом - ниже. — 349 —
|