|
9: Это терминологическое разделение дано мною совершенно условно, никакой тра диции здесь не существует. 1 руюшему его началу, но при условии, что и он сам может быть назван формою — по отношению к предметно-онтическому содержанию93. Но не суть ли сами понятия или представления - внутренние формы слова? - Понятия и представления суть довольно сложные и по составу, и по структуре, образования. Поэтому такой вопрос, пока он не расчленен, он - груб, и всякий прямой ответ на него непременно также останется грубым и неубедительным: было бы одинаково обоснованно — ответить на него и утвердительно, и отрицательно. При утвердительном ответе есть опасность, которую ни на минуту нельзя упускать из виду, - опасность концептуализма. Она, однако, устраняется, как только мы признаем, что понимаемое и представляемое содержание предиката и есть подлинное его содержание, в своей мысли-мости столь же объективное в аспекте возможности, как объективен воспринимаемый предмет в своей действительности. Но таким признанием мы вовсе лишаем соответственные акты понятия и представления какой бы то ни было творческой мощи или, в лучшем случае, на долю творчества оставляем одни инвенционные способности рассудка, и тем самым, как будто принуждаем себя к ответу отрицательному. Здесь-то и нужно припомнить сложную структуру понятия: мыслимое в нем предметное содержание никогда не есть все содержание предмета, а есть содержание целесообразно и планомерно подобранное в соответствии с намерением и замыслом сообщения и выражения. В этом пункте нельзя отказать понятию как логическому акту в творческой мощи, напротив, тут-то и открывается собственный смысл и собственное значение всего научного и вообще словесно-логического творчества. Таким образом, со стороны планомерного выполнения понятием некоторого замысла, оно удовлетворяет вышепоставленным требованиям и может быть названо внутреннею формою. Но, очевидно, что при этом имеется в виду не само по себе понятие, как такое, словесно данное, но и не отвлеченное мыслимое содержание, хотя бы принятое и отобранное, как форма по отношению к предметно сущему содержанию, а некоторое в нем запечатленное, как его формальный момент, правою его «образования», «формования». Это правило есть не что иное, как прием, метод и принцип отбора, — закон и основа словесно-логического творчества в целях выражения, сообщения, передачи смысла. Возникает новый вопрос: не коренится ли самый этот принцип и акон, именно потому, что это есть принцип и закон творчества, исключительно в способностях субъекта? И как уйти от легкого здесь соблазна кантианства? - Ответ зависит от того, скажем ли мы, что в — 344 —
|