В центре чертовщины

Что это за меры, я знал. Вероятно, он и последнее время тоже много думал о ней, потому что в данном случае тоже попался, как дурак, и тоже, кажется, собирается принять срочные меры, не такие урожайные, конечно.

— Да, там была хорошая мясорубка. Лори пришла бы в ужас, — заметил я, — узнав сколько людей погибло из-за неё.

— Не из-за неё. Вы ошибаетесь, — после долгого перерыва Дегрей позволил себе улыбнуться. — Не из-за неё, а из-за Жаннетты де Руа. Лори — только её тень.

— К дьяволу вашу Лори, — сказал я. — Объясните мне, Дегрей, почему так идиотски запланирован ваш опыт? Какой вопрос вы пытаетесь решить, наблюдая, как мы вспарываем друг другу животы. Это меня интересует куда больше, чем ваши дурацкие любовные истории.

— Это очень сложный вопрос, — вздохнул Дегрей. Было видно, что ему очень хотелось говорить только о Лори и больше ни о чём. — Вас, насколько мне известно, всегда интересовал вопрос, вышли ли вы из-под контроля, а если вышли, то в чём? Интересно, как вам понравится, если я скажу, что вы действительно, вышли из-под контроля, устраивая одну войну за другой. В грубом приближении эксперимент преследовал очень гуманные цели. Программа самосохранения и страха перед войнами была введена исключительно для того, чтобы вы развивались быстрее. Это был чисто экономический вопрос, чем быстрее — тем дешевле. Несколько войн на раннем этапе вашего развития должны были послужить уроком на будущее и всё. Однако вы вошли во вкус. Мы совершили страшную ошибку, переоценив ограниченные возможности вашего мышления, не сообразив, что вы будете всегда выбирать наиболее простой путь разрешения проблем, то есть лупить друг друга.

— Начиная с 30-летней войны, каждая последующая война, с нашей точки зрения, была аварией, которую необходимо исправить как можно скорее. По мере сил мы пытались сделать это. Уже Семилетняя война явилась для нас полной неожиданностью. Пришлось убирать русскую императрицу и восстанавливать статус-кво. О последних войнах я уже не говорю, мы просто пытались их скорее прекратить. Весь эксперимент летел к чёрту.

— А что вы сделали во время последней войны, чтобы она кончилась быстрее? — спросил я, слушая его, как зачарованный.

— Перл-Харбор. — объяснил Дегрей — Разбаланс сил. и одна из сторон в безнадёжном положении…

— Я всё понимаю, Дегрей, — согласился я. — Но это чертовски тонко!

Я вспомнил тысячи русских танков, идущих вперёд через заснеженные поля, армады наших и английских самолётов, закрывающие небо, огромные авианосцы нашего флота, вздымающиеся на волнах Тихого океана и тучи смертников, летящие со всех сторон на них через сплошную стену заградительного огня, и подумал, что Дегрей прав, если эксперимент преследовал какие-то гуманные цели, то он, действительно, полетел к чёрту. От Рейна до Волги всё выжжено и разбито, стёрта с земли половина Азии, Хиросима...