В центре чертовщины

— А потом? — спросил я. — Вы прикончили его.

— Это произошло не потом, — улыбнулся Дегрей. — А во время нашего разговора.

— Но в другом месте?

— Разумеется. У него дома.

— Значит, возможно, я уже покойник?

Лицо его стало серьёзным.

— Возможно.

— Когда это произошло? — я почувствовал, что покрываюсь потом.

— Когда вы погибли? Это вас интересует? Когда стали гоняться за мной.

— Ну, если уж говорить прямо, Дегрей, то не я стал гоняться за вами, а вы за мной. Но меня интересует не это. Когда вы убили Дегрея?

— Дегрея? В мае 1915 года, — он снова улыбнулся.

— А в феврале 1944?

Он рассмеялся:

— Поверьте, капитан, мне вам этого не объяснить. Вы даже не представляете, какая бездна разделяет нас. Дегрей меня всё расспрашивал, откуда мы появились, откуда мы прибыли на Землю. Я могу ответить вам, как и ему, — мы не откуда ни появлялись и не откуда ни прибывали. Не мы у вас, а вы у нас, понимаете?

— Эксперимент? — поинтересовался я. Раз уж я покойник, то чего осторожничать.

— Если рассуждать примитивно, то да, — Дегрей задумался, затем продолжил. — Но далеко не всё можно объяснить примитивно.

— А в чём цель того, что мы решили называть экспериментом?

— Мы имеем ответы тоже далеко не на все вопросы, которые задаём себе. Вы нам помогаете решить некоторые из них. Это скорее социальный вопрос.

Я подумал, что раз он так разоткровенничался, то моя песенка спета наверняка.

— Если мы вам помогаем, то зачем действовать так беспощадно?

— У нас нет выхода. Эксперимент очень дорог. Мы не можем позволить себе роскошь сорвать его.

— Лори могла сорвать его?

— Отдельные личности его не сорвут, конечно, но всё же риск есть.

— Зачем же вы убили свою Жаннетту?

Он помрачнел, — я задел его больное место и удивился, что он пытается оправдаться:

— Поскольку вы вновь затронули этот вопрос, Макинтайр, я хочу сказать, что я не причём.

— Очень интересно! — я совсем забылся, — это напоминало допрос обычного преступника, лишённого элементарной фантазии.

— Вы зря иронизируете, — поспешно заговорил Дегрей.

Очевидно, этот вопрос камнем лежал на его душе, и эту душу он желал кому-нибудь излить, да не было кому. Но интересно, откуда у него эмоции? По моим расчётам, их быть не должно.

— Я постараюсь вам объяснить, — явно волнуясь, продолжал Дегрей. — Я, как и вы, получаю приказы от, как вам объяснить, от того, кто руководит мной. Но в отличие от вас не могу не выполнить этого приказа. Например, вы, спасая, допустим, любимую женщину, могли, рискнув честью и даже жизнью, не выполнить полученный приказ. Я же этого не могу. Вы можете быть не до конца откровенным со своим начальством — я же этого тоже не могу.