В центре чертовщины

Мы прошли в одну из келий, которая временно служила камерой для бывшего штурмбанфюрера. Рихтер сидел на табурете и ковырял вилкой в банке с тушёнкой. Вид у него был не лучше, чем у Дилле. Но от повязки он отказался, только временами тёр глаза или на некоторое время закрывал их рукой.

— Чепуха, — сказал он. — Солдатские галлюцинации.

— Но все видели одно и то же, — возразил я,

— Просто у них слабая фантазия, — видно, штурмбанфюрер был не очень высокого мнения о своих подчинённых. — Одни придумали, а другие подхватили.

— Сами-то вы её видели? — спросил Лу.

— Нет, конечно, — потёр рукой глаза Рихтер. — У меня достаточно крепкие нервы. Когда я выходил на посты, часовые говорили, что она не появляется, так как боится начальства. — Он слабо улыбнулся.

— Но ведь ваши люди гибли при встречах с ней? — сказал я.

— Мало ли от чего они могли погибнуть, — отмахнулся Рихтер. — В таких условиях это очень просто. Вспышка безумия и паралич сердца.

— Значит, вы не верите в эту историю?

— Абсолютно. Я даже не совсем вас понимаю, господа. Что вы ей так заинтересовались. Средневековая легенда, не более того.

— Однако, — напомнил я, — выслушав доклад обершарфюрера Дилле о том, что она шла по лабиринту с девушкой, одетой в нашу форму, вы сразу же приняли меры предосторожности и укрепили оборону.

— Ну, это вовсе не в связи с этой легендой, — запротестовал он. — Вряд ли бы солдатам стали мерещиться девушки, одетые в американскую форму. Военная форма — это уже реальность. Из доклада Дилле я понял только одно: американцы прочёсывают лабиринт.

— Послушайте, Рихтер, — не выдержал я, — у нас пятнадцатимиллионная армия. Неужели вы думаете, что мы посылаем девушек прочёсывать лабиринты?

— Я не знаю ваших порядков, — невнятно пробормотал он.

В общем-то, Рихтеру терять было нечего. Он уже сознался в том, что именно его люди расстреляли военнопленных, участвовавших в разгрузке крейсера “Бартоломео ди-Локка”. Но не под водой, конечно, а в одном из проходов катакомб, недалеко от Неаполитанского порта. Как они попали под воду, он понятия не имеет. Золото было на грузовиках Лозера. Куда оно делось, он тоже не знает. Последние слова Лозера? Он напомнил Рихтеру о важности его задачи. Он так верен делу фюрера и присяге, что даже после сообщения о безоговорочной капитуляции Германии продолжал выполнять приказ о спасении архивов? Знает ли он сам их истинную ценность? Архивы? Да будь они прокляты вместе с приказами этого идиота Лозера. Он, Рихтер, спасал вовсе не архивы, а самого себя. Сначала была надежда, что обстановка на фронте изменится, и союзные армии будут сброшены в море. Потом — томительное ожидание того дня, когда Лозер выполнит своё обещание и они вместе с архивами будут переброшены в безопасное место. Они давно бы сдались, если бы их руки не были по локоть в крови. Знает ли он оберштурмфюрера Блюммена? Нет, не знает. Может ли он показать место, где были расстреляны военнопленные? Безусловно, если это представляет интерес.