Розенкрейцерское просвещение

Сохраняя свой презрительный тон, Ноде далее гово­рит о выдумках поэтов, о химерах колдунов и шарлата­нов, о Телемском аббатстве Рабле и Утопии Томаса Мора — все это, как он считает, является неотъемлемой ча­стью розенкрейцерского «лабиринта».

Он заканчивает на ноте ортодоксального неодобрения деятельности розенкрейцерских Братьев, заявляя во все­услышание о своем искреннем согласии с мнением иезуи­тов, считающих это движение вредоносным. К тому же, до­бавляет он, несостоятельность учения розенкрейцеров блестя­щим образом доказал еще Либавий. Ноде, выходит, знает и про Либавия. Он в самом де­ле прекрасно информирован обо всем и, очевидно, глубоко заинтересован предметом сво­его исследования, хотя в 1623 г., когда во Франции ширился «переполох», вызванный слу­хами о розенкрейцерском «От­кровении», и, похоже, вот-вот должна была начаться «охота на ведьм», этому ученому мужу приходилось быть крайне осторожным.

Генрих Корнелий Агриппа. Немецкая гравюра 1533 г.

Два года спустя, в 1625 г., Ноде проявил гораздо боль­шее мужество, опубликовав свою знаменитую работу «Оп­равдание великих мужей, заподозренных в Магии». В этой книге он утверждает, что всего существует четыре рода ма­гии: «божественная магия»; «теургия», или религиозная ма­гия, освобождающая душу от телесного осквернения; «ге-тия», или колдовство, и, наконец, «естественная магия», кото­рая есть совокупность естественных наук. Только третью из разновидностей магии, гетию, можно считать вредоносной, но как раз ею «великие мужи» не занимались. Среди «великих мужей», которых он пытается защитить от обвинений в злокозненной магии, наиболее крупными фигурами являют­ся Зороастр, Орфей, Пифагор, Сократ, Плотин, Порфирий, Ямвлих, Раймунд Луллий, Парацельс, Генрих Корнелий Аг-риппа (которому посвящена целая глава) и Пико делла Ми­ранд о ла. Короче говоря, речь идет о неоплатониках и восхо­дящей к ним ренессансной традиции, в которой ведущую роль играет Агриппа, главный представитель возрожденческой ма­гии. Ноде настойчиво убеждает организаторов гонений на колдовство проявлять возможно большую осмотрительность и не путать честных людей со злокозненными «магами».

В «Оправдании» Ноде ни словом не упоминает розен­крейцерских Братьев. Но ведь все авторы, два года назад причисленные им к единомышленникам розенкрейцеров, представляют именно ту традицию, которую он теперь за­щищает. Исходя из этого, мы вправе предположить следую­щее: публикуя свой новый труд, Ноде имел в виду и Бра­тию Креста-Розы, тем более что вызванный последней «пе­реполох» к тому моменту был в самом разгаре. Поэтому для нас представляют интерес и рассуждения Ноде о двух глав­ных причинах, по которым невинные люди иногда навле­кали на себя облыжные обвинения в злокозненной магии.