|
Радость грядущего освобождения от гнетущего вид?ния придавала силы и вскоре над землёй поднялся красивый дубовый сруб, накрытый деревянной крышкой на мощных петлях. С другой стороны крышки Арсентий Павлович укрепил толстые кольца. Через них пропустил дужку большого замка, охраняющего строение от нечистоплотной соседки. Затем охватывающим полукругом высадил сосны, чтобы густой зелёной стеной отгородиться от досадных травмирующих встреч. Постепенно к новому колодцу протаптывалась дорожка. Она была еле заметной, пока по ней ходил только хозяин. С годами по ней уже сновали туда-сюда подросшие дочери и ещё молодые родители. Деревенское окружение вскоре привыкло к такой собственности, сплетни, слухи и насмешки поутихли, и необычное ранее явление стало повседневным. Многим казалось, что так было вечно, и колодец на том месте стоял всегда. Никто уже не удивлялся, когда хозяин с вёдрами спускался с горки вниз, открывал ключом замок, не торопясь и с достоинством поднимал крышку и плавно начинал крутить деревянный ворот с намотанной на него цепью. Окованная бадья величаво скрывалась в срубе. Вскорости раздавался шлепок о воду и вслед за ним Арсентий Павлович начинал вращать ворот в обратную сторону, несколько натужась и пыхтя. Ещё чут-чуть и бадья показывалась сверху. Он подхватывал её и переливал искристую, звенящую и свежую воду в ведро. Так же наполнялось второе ведро и, подхватив их коромыслом, хозяин шёл в дом. На многие годы такая ежедневная сценка стала неотъемлемой частью размеренного сельского уклада. От него веяло правильностью, основательностью и мудростью. Делалось так, как должно делаться, потому в души сельчан входило ощущение собственной значительности. Подрастали дети, строился дом, затем сарай, поднимался сад и, наконец, вырос забор, примыкающий к резным воротам. Усадьба приобрела ухоженный вид. Вместе с колодцем и рощицей вокруг него создавалась романтическая картина сельского достатка, уюта и благополучия. Но однажды в воздухе повисла напряжённость. Была ли тому виной поздняя весна, или долго не уходящие воды разлившейся реки, холодные ветры, пасмурные дни или ночные крики взволнованной совы? Да, все эти приметы были, и они как-то влияли на людей, но главная причина состояла в отсутствии Арсентия Павловича возле колодца. Воду носили жена и дети, но не он. А в этом была великая разница, ибо домочадцы, проделывая всё то же самое, не в силах были создать основательность, ставшую уже привычной и необходимой, почти ритуальной. — 142 —
|